Планета
Шрифт:
'И о каком сленге я дум-думал, ась?' И с полста станичников увидали. Некоторые из них ковыряли асфальт и, открыв рты, ЗиР провожали взглядами, не забывая креститься. Борисов, не забывая, куртуазно кивал новым землякам.
Дома разгрузились. Что разгружали? Да многое - от туалетной бумаги до мобильных телефонов и ноутбука Лиэль. И кое-какую мелочь. Это всё было в коробках, пакетах, упаковках и россыпью. Где-то с тонну...
Занёс чемоданы из "Ниссана" в прихожую, где уже все собрались. Ляльки и Борисов дожидались меня и моего 'толкового' гласа. Хозяйского.
–
– Эльза Густавовна, назначаю вас домоправительницей, - проговорил, и вывалил ей в руки все ключи.
– И тут ещё...
– А как теперь к тебе обращаться?
– перебила меня Зося.
– Как, как, хозяин, господин.
– А рожа не треснет?
– от горя потерянных родных у Зоси уже ничего не осталось.
– Два наряда вне очереди, Зося.
– Ты, что, борзеешь?
– Пять нарядов, Зося.
– Правда, а почему, сразу - хозяин?
– влезла в диспут Лиэль.
– Два наряда вне очереди...
– Дочка, нельзя старших перебивать, - торопливо пришла мне на помощь Эльза.
– В общем, есть... - продолжил.
– Пан рыцарь, - влез Борисов, - а я что буду - Санчо Пансой? Или твоим холопом?
Со старослужащим номер с нарядами вне очереди не канал.
– Нет, Иван Николаевич, ты у нас будешь вождём - Бизоном с Большим Мотором. Я тебе жалую флигель. 'И можешь выбрать себе скво', - сказал и, сдерживая смех, церемониально поклонился.
– Наряды мы себе в чемоданах подберём, сеньор хозяин?
– Зося исправлялась.
– Продолжайте, о, господин, твои недостойные слуги посмели прервать твои мудрейшие речи. Все заулыбались. От Лиэль такого не ожидал. 'Вот тебе и мамина дочка!' Я замялся.
– Смелее, хозяин!
'А Зося - язва!' ...
– В общем, надо где-то расположить гарем, - выдал публике. И обеспокоенно смотрел на хохочущих лялек и Борисова, который чуть по полу не катался от смеха. Посмотрит на моё недоумевающее лицо и новый раскат хохота. Вытирая, выступившие от смеха, слёзы Эльза заявила:
– Да умеешь ты, Борн, удивлять. Сразу тебе наложниц подавай! Смотрите, ещё и лицо, недоумевающее...
– Вообще то, Эльза Густавовна, гарем - это женская половина дома, в первом значении этого слова.
– Да ты что!
– Гейши, ..., вы кормить нас будите или как?!..
Во дворе управления был только один зевающий казак. Атаман, молча, передал ему коня и пошагал в здание. На лестнице ведущую к его кабинету атаман услышал туманную фразу от землеустроителя Чиванова:
– Право слово, Леонид Васильевич, не понимаю я действий нашего атамана...
Шатров удивился и зашёл в "предбанник" кабинета, где его секретарь - Николай Равенок - занимался вообще непонятным делом. Стоя на стуле водил длинной линейкой в углу комнаты и что-то негромко говорил своей сестре Алёне, которая приносила обед брату " страшно занятому службой". Атаман остановился и постучал
– Ой, простите господин войсковой старшина, - чудом не упав со стула, заизвинялся Николя, - Господин атаман, не поверите, мухи, комары и пауки пропали! И даже мушиных следов нет!
– А ведь вы правы, Николя, нет сих злостных насекомых, - согласился атаман, изогнул бровь и припомнив, что в конюшне стояла не жужжащая тишина. Алёна, прихватив корзинку, убежала домой, не забыв сделать реверанс для атамана.
– Сестрёнка, поди, побежала искать насекомых. Мда, чем ещё обрадуете, господин губернский секретарь? Ничем? Тогда, Ваше благородие, потрудитесь, плиз, собрать всех, кого найдёте в здании и во дворе. Даю не более десяти минут.
Зазвонил телефон на столе секретаря. Атаман, взяв трубку, выпроводил удивлённого Николя исполнять свой приказ.
– Господин атаман, вас спрашивает почтмейстер, - сообщила телефонная барышня.
– Соедините?!
– рассеяно снизошёл атаман.
Взволнованный голос Ивана Николаевича Артемова, доложил об увиденных чудесах. Второй почте, машинах, парке, магазине и большом двухэтажном здание. И о чужаках, двоих, напугавших чуть не до смерти почтенного служащего.
– Разберёмся!
Через десять минут, собранные Николя военные чиновники, казаки, казачата, были направлены на поиски всего, что выбивалось из казачьего уклада. Искать нужно было дома, людей, всё непонятное в станице и за станицей в пределах видимости. Найти и доложить атаману или Равенку.
– На рожон не лезть, - озадачил подневольных помощников конечным приказом.
– Николя, позвони в Новочеркасск. Иван Иванович, а вас попрошу остаться.
Недоумевающие подчинённые ушли, есаул Евсиков, военный руководитель Сальского округа, снова уселся на стул. Переговорили об оружных патрулях в дневное и ночное время. Мало ли...
Поиски дали несколько привнесённых извне новшеств. Эти новации и осмотрело высокое начальство: Шатров, Евсиков и их помощники в щегольской пролётке. И атаман был само хладнокровие, хотя про себя мучился, что ничего не сказал подчинённым об увиденных его семьёй и лично им вооружённых мужчинах в машине...
Вначале осмотрели парк. Атаману пришлось повысить голос. По парку Евсиков, как заводной, носился, а потом дёргал двери большого двухэтажного здания аля ампир. Затем осмотрели другую почту, которая не пускала вовнутрь, поскольку была закрыта. Евсиков долго ходил по двору, прицыкивал на опрятное здание необычного вида. Также это делал и почтмейстер Артёмов, и не только из-за зависти.
В Срединном проулке осмотрели флигель под черепицей, затем в Куцем проулке дом с двумя входами, из одного вышел господин под хмельком в белой рубашке и отглаженных тёмно-синих брюках. На запрос Евсикова, кто он такой, мужчина спокойно ответил, что он механик Пролетарского депо, пригласил в жилище и показал странный документ - паспорт гражданина СССР на имя Волкова Ивана Филипповича, 1926-го года рождения. А выпивал он 7 ноября 1968-го года, в честь праздника Великого Октября.