Планеты
Шрифт:
Спуск был долгий, вдобавок ко всему Дели умудрилась подвернуть ногу и теперь замучила всех своими жалобами и нытьем.
– Я не могу идти, – со слезами на глазах всхлипывала она, сидя на камне. – Хоть режьте, а я не спущусь отсюда. Может у меня вообще перелом?
Тут Юл-Кан со всей силы дернул ногу девушки так, что она зашлась диким криком, вперемешку с рыданиями.
– Теперь он мне точно ногу сломал! – выла Дели, обхватив лодыжку. – Кто его просил? У меня же ноги не деревянные, а живые, а он со всей дури! Чуть с корнем не оторвал! –
– Хватит сырость разводить, империта! – жестко рубанул трайд, злясь из-за очередной задержки. – До гор рукой подать, а вы вздумали вдруг сделать отдых!
– Я же не нарочно!
– Тогда терпите, нам некогда возиться.
– А вас никто не просит возиться! Бегите к своим ненаглядным горам, я вас не держу! Вам хоть умри, а вы будете требовать идти! По-вашему я должна прыгать за вами на одной ноге или идти на руках?
– Да будьте же вы хоть немного сильнее своих слабостей! – в бешенстве выкрикнул офицер.
От обиды девушка снова заплакала.
– Вы – бесчувственный чурбан, трайд! – сверкая слезами, выпалила она. – Я весь путь ни о чем вас не просила, ничего не требовала, неслась за вами, как сумасшедшая, падая от усталости и голода, а вы все недовольны!
– Мне некогда пререкаться с вами, империта, – мрачно ответил тот, – и некогда утирать вам слезы, но вот насчет бесчувственного чурбана у нас будет отдельный разговор.
Все же он попросил Юл-Кана помочь девушке спуститься. Тот молча, словно пушинку, подхватил ее на руки, и они продолжили спуск.
Снова началась изнуряющая жара, облепившая их толстой паутиной. Вскоре перед ними лежала пустошь. Соблюдая крайнюю осторожность, они почти бесшумно продвигались от одного великана к другому.
Дели, почувствовав себя немного лучше, слезла с сильных рук ихлака и теперь хромала позади отряда.
– Кричит зага, – неожиданно сказал Юл-Кан и нахмурился: на переносице появилась суровая морщинка.
– Ты уверен? – не останавливаясь, спросил трайд.
– Идет Большая Вода, – уверенно кивнул тот.
«Что за череда невезений, словно какое-то проклятие! – в отчаянии подумал Марион. – Одни марганы чего стоят, теперь еще и Большая Вода! Может, успеем добраться до пещер?»
Он взглянул на небо, но оно было безоблачно и, по-прежнему, полно покоя.
Но чаша несчастий еще не переполнилась. Их ожидало очередное испытание. Снова появились марганы, как страшный бесконечный сон. И снова Джанулория спас их.
К концу дня на горизонте появились первые признаки надвигающейся грозы. С запада наползали бесформенные громады фиолетово-черных туч. Как чья-то жадная злобная рука, они медленно разбухали, росли, тянулись все дальше и дальше, пожирая своими телами беззащитное небо. Грозные, безмолвные, устрашающие, неминуемые и безжалостные, несущие за собой мрачный полог тени, словно гигантские крылья. Один лишь взгляд на них наводил уныние, тоску и какой-то безотчетный, почти животный страх.
Стараясь не смотреть на небо, они упорно двигались к своей цели.
А перед ними, словно смеясь и бросая вызов низким мрачным тучам, гордо возвышались горы Ялтхари, окутанные призрачным туманом. Их вершины растворялись в необозримой вышине среди фиолетово-черного мрака.
Острые хищные скалы многочисленными ножами щерились на непрошеных гостей. А в нескольких фионах от подножия глубоким провалом зияла пещера.
– Скорее туда! – крикнул Юл-Кан и начал карабкаться вверх, ловко цепляясь за камни. Рядом прыгал лонг, держа в зубах своего детеныша. Джанулория помогал империте, которая с трудом взбиралась.
Марион, сжав зубы, упрямо повторяя: «Еще немного, еще совсем чуть-чуть», заставлял себя подниматься, хотя боль пульсировала все настойчивее и настойчивее.
И тут, словно решив испытать в последний раз испытать их на прочность, на них обрушился ливень. Громадный поток, подстать тучам, ревущей волной хлынул с неба, – сметающий, безумный, в котором можно было захлебнуться. И сразу же бурлящие, исходящие пеной воды метнулись с вершин гор вниз, в пустошь, а оттуда – в равнины, вымывая землю, валя деревья, затапливая поля и луга.
Юл-Кан, успевший добраться до спасительной пещеры, что-то кричал, но шум ливня заглушал его слова.
Дели, задыхаясь, приникла к камням, оглушенная, парализованная страхом, такая маленькая и беззащитная в этой безумствующей стихии, не в силах шевельнуться и хотела лишь одного – удержаться в неистовых потоках.
– Империта, дайте мне руку! – Донесся до нее далекий голос Джанулории.
– Я не могу! – крикнула она, захлебываясь бившей в лицо водой.
– Хватайтесь! – офицер тянул ей руку, и девушка, переборов страх, схватила ее, начала с трудом карабкаться. Но вода оказалась сильнее. Новый бешеный поток вырвал ее руку из ладони энод-арона и понес вниз, не давая шанса на спасение.
Марион, державшийся из последних сил, видел, как унесло империту и, ни секунды не думая, разжал пальцы. Это моментально сработал, выработанный годами службы в КС, и уже въевшийся в плоть и кровь, инстинкт спасения. К тому же он взял ответственность за девушку на себя, и теперь был в ответе за ее жизнь.
–
Дели задыхалась. Ее больно протащило по острым камням, но это были пустяки по сравнению с тем ужасом, который она испытывала, отчаянно барахтаясь в бурлящем потоке, несущем ее неизвестно куда в этом мрачном царстве сумрака и хаоса ливня. Казалось, что весь мир превратился в сплошной бесконечный океан – пенящийся, крутящийся, сумасшедший. А наверху все те же тяжелые фиолетово-черные невозможные тучи, словно извещающие о конце этого мира. А может это и был конец Камарлена – бесславный и ужасный.