Пластиковый век. Сборник рассказов
Шрифт:
– Значит так, по уложению о ограниченных контактах, я могу принять ее только при условии что она носитель культурных ценностей, находящихся под угрозой исчезновения. Вот и ищите эти ценности. На ремонте мы будем еще сорок шесть дней, так что думайте! Что угодно от вышивания крестиком, до художественного плевания в потолок. Ясно? Все свободны.
Мы, стоя навытяжку, проводили ее взглядом, на пороге кают-компании суровая капитан обернулась и ободряюще улыбнулась. Вадим, едва шлюзовая дверь затянулась за ней, накинулся на меня:
– Кира, что же делать?
– С чем? – не поняла я.
– Что если она не носитель
– Вадим, успокойся, пожалуйста. В этом обществе нет роботов и автоматов, так что все делается руками людей, она обязательно что-то умеет делать, чего не умеют делать наши умники из Департамента. А если ее объявили ведьмой, то есть шанс что она сенсив, тогда ее вообще с распростертыми руками примут. Пойдем лучше к Сухову, посмотрим как там она.
Вадим, молча, кивнул, и мы пошли в медбокс. На пороге мы услышали дикие вопли этой девицы. Парень ломанулся в отсек. Все-таки горластая девка, подумала я и вошла следом. Ведьма вжалась в угол и визжала, трубки системы жизневосстановления торчали из нее, как будто она решила пустить корни прямо на углепластовой палубе. Сухов растерянно смотрел на нее и попытался подойти, девка заголосила еще громче. Я окинула взглядом помещение и догадалась в чем дело:
– Сухов, быстро выйди отсюда и сними медицинский комбез! – он непонимающе уставился на меня, потом посмотрел на комбез и снова на меня. – Бегом! – рявкнула я. Он выскочил за двери. Я подошла к девице и обняла ее, она сначала сопротивлялась, но потом вцепилась в меня и разрыдалась.
– Все девочка, все закончилось! – сказала я на ее родном хонкуре. – ты в безопасности. Все уже закончилось, успокойся, тебе нечего боятся…
– Холодный демон! Холодный демон! – девочка постепенно выходила из истерики. – это был холодный демон, он пришел за мной, я великая грешница!
– Выпей, – я незаметно раздавила капсулу с нейростабилизатором над стаканом с персиковым соком. – Это сок заморской ягоды. Тебе он понравится!
– Ты странная, но я тебе верю… – она посмотрела на меня снизу вверх, доверчивая девочка и вправду верила мне, я почувствовала себя неуютно. – ты хорошая…
Она попробовала сок, несколько секунд шевелила губами и, распробовав махом, выпила все, за всю свою короткую жизнь она не пробовал ничего настолько сладкого. Она робко посмотрела на меня, я улыбнулась и налила ей еще. После третьего стакана стабилизатор начал действовать, и она впала в полусонное состояние. Вадим поднял ее на руки и положил на стол. Какое-то мгновение он медлил, похоже, решал, стоит ли целовать ее, но просто развернулся и вышел из медбокса медицинский робот уже оплетал ее коконом из трубок и проводов. Я погладила ее по голове:
– Полежи, мы тебя подлечим!
Миата нежно и отстраненно улыбнулась мне и заснула. В кабинете Сухова собралось уже достаточно много народа, кроме Вадима и собственно Леонида Парфеновича, присутствовали: капитан Лань, старший помощник Пахоменко, программисты Ногата и Стивенсон, главный специалист по слухам и по совместительству первый навигатор Цимерман, в углу, поджав упрямо губы, стояла тетя Зина, повариха. Ее знали как добрейшей души человека, у которого всегда можно выклянчить лишнюю булочку, но если она упиралась, ее тучное тело не мог сдвинуть даже авторитет капитана. Остальные, не занятые на вахте, скорее всего, стояли под дверью. Слух о том, что Вадим во время разведывательного полета спас прекрасную принцессу, уже разнесся по кораблю. Слухи вообще распространялись быстрее гравитации, этот парадокс до сих пор не могли объяснить физики. Сухов отвел глаза, ему был стыдно от того что он врач не смог успокоить пациента, а занималась этим я.
– Леонид Парфенович, вы невнимательно прочитали мой доклад о верованиях королевства Цитис. В их религии демоны ада одеты в одежду мертвого цвета, то есть синюю. – я вовсе не собиралась щадить его самолюбие, а вот показать что мои доклады жизненно важны, надо было. – в ее представлении она оказалась запертой в железной клетке нижнего ада с холодным демоном. Счастье что она вообще не рехнулась от страха!
– Ну, я это… Я же помочь хотел… – замямлил доктор.
– Кира, прекрати! – сказала капитан Лань и обратилась к профессору. – Расскажите о состоянии пациента.
– Смертельных травм нет, но как минимум сутки она должна пролежать под аппаратом. У нее сложные переломы шести ребер, неправильно вправленные вывихи коленных, бедренных, плечевых и локтевых суставов. Разрыв селезенки, левое легкое кровоточит и механическое повреждение кишечника. Учитывая недоедание и целый букет хронических болезней, вам повезло, что она дожила до реанимационной капсулы. Ну, еще мелочь: ожоги, разрывы и порезы кожного покрова. Несколько легких гематом на мозге, но они не опасны.
Что меня смущает, так это то, что повреждения в разных стадиях заживления, как будто она получала их на протяжении двух месяцев.
– Ее пытали. – пояснила я.
– То есть – пытали? – переспросил Сухов.
– Намеренно причиняли боль, что бы заставить признаться в преступлениях. Вывихнутые суставы это от того что ее растягивали на дыбе. Ребра ломали раскаленными щипцами, а внутренности просто отбили, скорее всего, дубинкой.
Сухов шумно сглотнул в наступившей тишине, тетя Зина забормотала по-украински «бидна дытына». Экипаж пытался уложить в головах понимание, что человека можно пытать. Я их понимала, вот почему специалисты по контактам не любят говорить о своей работе. То во что они с трудом могли поверить, я видела своими глазами и прекрасно понимала, что девочка чудом осталась жива. Они будут ее жалеть и чувствовать себя ее спасителями, хорошие добрые люди, их не будет мучить мысль, что уже сейчас в темнице на той же дыбе кричит другой человек. Для них это кошмарный невероятный случай, для жителей королевства Цитис обыденность, а для таких как я постоянное напоминание, что мы должны хранить этих милых и добрых, потому что иначе и для них это станет обыденностью.
Нас не любили, нет, конечно, уважали, но не любили. А мы сами себя не только не любили, но и не уважали, даже ненавидели и презирали, потому что мальчик Вадим бросился спасать обреченную без оглядки, а я сначала прикинула шансы и если бы решила что это слишком опасно, бросила бы Миату там, силой утащив сопротивляющегося Вадима. Я хранитель корабля, а не всего мира, так почему мне так погано? Оглушенные такими новостями ребята разбрелись по местам. Сухов колдовал над трехмерным пультом и вполголоса давал команды нанохирургам. Капитан подошла ко мне и положила руку на плечо: