Плата за души (Книга 2)
Шрифт:
– Ну, это, знаете, был сюрприз для всего нашего интерната!
– рассмеялся директор.
– Пока его мыли, ни один человек из персонала не остался не поцарапанным, а то и не покусанным! Откуда такой бесенок свалился на нашу голову?
Ромальцеву не показалось это смешным.
– Как его зовут?
– спросил он.
– Так не говорит же, хоть ты тресни! Что, пьющие родители? Где вы его нашли?
– Неважно. Нужно подписать некоторые бумаги, и я заберу его...
– Заберете?! Да упаси бог! Пусть хоть пройдет реабилитацию... Не знаю уж, какая гнусная сволочь над ним так измывалась, но он и на ребенка-то не похож... Волчонок какой-то
От внимания Влада не ускользнуло, с какой ненавистью посмотрел на директора мальчишка. Все понимал...
– Но ты же сам ничего не говоришь...
– присаживаясь неподалеку от него на корточки, произнес Ромальцев.
– Поэтому не обижайся... Ты умеешь говорить?
Мальчишка слился с обоями на стене.
– Помнишь меня?
Директор удивленно покосился на Влада. Пацаненок не отвечал. Да и с какой стати он будет отвечать дядьке с улицы, если даже они, педагоги, лаской его взять не смогли?!
Ромальцев подошел к мальчику и протянул руку, чтобы прикоснуться к его плечу. Тот вывернулся и что есть сил впился ногтями и зубами в его кисть. Намертво. Директор даже сморщился. Но Влад спокойно смотрел на мальчишку, хотя рука его побелела. На его лице не было никаких эмоций. Тот стискивал зубы изо всей мочи: воспитателей он так не кусал, не успевал. Они вперед вырывались. Вероятно, под конец у него свело челюсть, и хватка ослабела. Рука Влада в том месте, где мальчишка укусил ее, стала уже сизой. Передние зубы у того были плохонькие, порченные, а вот клыки все еще оставались острыми и смогли прокусить кожу. Почувствовав непривычный вкус крови, мальчишка оторопел и приоткрыл рот. Ромальцев не торопился выдергивать изуродованную руку. Пацаненок медленно убрал с нее пальцы, ногти которых, хоть и подстриженные, тоже до крови ободрали кожу, причем довольно глубоко. Влад не сводил с него взгляда.
– Все?
– спросил он.
Тот отстранился.
– На, можешь укусить еще. Тебе стало легче?
Не стало. Ко всему прочему, мальчишка приготовился получить еще и хорошую взбучку. Разумеется, никакой взбучки не последовало. Все той же рукой Влад продолжил делать то, что собирался: прикоснулся к его плечу и сел рядом на стуле. Тот уже не огрызался, но и не мог понять, как поступить в следующий момент.
– Как тебя звали?
– тихо спросил Ромальцев.
– Леша, - вдруг проговорил тот и кинул подозрительный взгляд на мягко касавшуюся его, им же изувеченную руку странного дядьки, который, как ни странно, пока не собирался избивать его.
– Ты из Грозного, Леша?
– Позвать медсестру? У нас есть...
– вмешался было директор, но Влад пресек дальнейшее коротким жестом здоровой руки, и он отступил.
– Так ты из Грозного?
Леша подумал - основательно подумал - и решил кивнуть.
– Свою фамилию ты помнишь?
– Нет. Не помню...
– У тебя остались родные?
Глаза мальчика высохли и сверкнули недетской злобой:
– Мамы - нет, убили! Папы - нет, убили! Я видел: убили! Видел, как убивали! Сам видел! С бородой стрелял, другой в яму сбрасывал! А меня на цепь садили, ржали, в карты играли. Кто выиграл - забрал. Я их запомнил, всех... Вырасту, найду и убью! Головы отрежу, как они у Карена отрезали! Отрежу! Сам!
Директор даже задохнулся от всего, что услышал.
– Вот видите!
– пробормотал он.
– Ему необходима реабилитация! Психика исковеркана войной так, что выпускать его в общество нельзя... Пусть поживет в клинике, привыкнет к нормальным людям...
– К нормальным людям нужно привыкать с нормальными людьми, - отрезал Влад, смерив его ледяным взглядом из-за плеча.
Директор не знал, как еще аргументировать. В это время на его столе заверещал телефон.
– Егоров слушает... А-а-а, Дмитрий! Здравствуй, здравствуй! Да, уже у меня... Бумаги-то? Бумаги, Дмитрий, в порядке, только я твоему Владу пытаюсь втолковать... Не надо? Ну, как скажешь... Хорошо-хорошо, Дмитрий, все будет как положено... Как машина? Замечательно! Доброго тебе здоровьичка! Угу! договаривал он, невольно вытянувшись по струночке, елейным голосом.
– Ты хочешь побродить по городу?
– пока он распинался, спросил Лешу Влад.
Тот недоверчиво покосился на его руку. Кровь уже сама собой остановилась, и кожа на кисти принимала нормальный цвет.
– Если не хочешь, так и скажи...
Влад поднялся и взглянул на часы:
– Я заеду за Алексеем завтра. Завтра в это же вре...
– Я хочу с тобой... по городу...
– вдруг перебил его Леша и так съежился, словно сказал неслыханную дерзость; последние слова вышли у него совсем уж тихо: - Только клянись матерью, что не будешь сильно бить меня кулаком или ногами...
Он снова посмотрел на причиненные им увечья и понял, что наказания не избежать. А если не избежать, то надо выторговать себе хоть какое-то облегчение. Ну, а там видно будет. Может, удастся улизнуть? В свое время он хорошо лазал по заборам...
Ромальцев с полной серьезностью поклялся, только слово "сильно" в своей клятве опустил - как бы случайно.
– И аллахом поклянись, что не будешь продавать меня назад!
– Леша пытливо следил за выражением его глаз: отведет взгляд или не отведет? Не отвел. И снова поклялся.
– Если клятву нарушишь, в аду будешь! Вместе с бородатым в аду будешь! Я тогда и тебя убью, когда большим стану, понял?!
Влад кивнул. Директор сделал движение, намекая, что лучше бы перебинтовать рану, но тот покачал головой и вывел мальчика из кабинета.
Они именно бродили по городу. Бродили бок о бок, но их миры не пересекались. Мальчик не пускал к себе никого и уже давно ни к кому не стучался. Ромальцев заметил, что вид машин, автобусов, трамваев вызывает у мальчика тревогу, и повернул к скверу. В этот момент у какого-то проезжавшего грузовика лопнула шина. Вздрогнули все, Влад в том числе. И в следующий момент обнаружил, что Леша ничком лежит на асфальте, вдавив лоб в асфальт и накрыв голову обеими руками. Люди, до которых уже дошло, что это всего-навсего лопнувшая камера, снова отвернулись от дороги... и увидели потрясающую картину. Ожидая следующего взрыва, мальчишка даже не шевелился. Народ стал собираться вокруг него и севшего рядом с ним прямо на асфальт Влада. Однако один взгляд Ромальцева навел всех на мысль, что неплохо было бы заняться своими делами. Толпа быстро рассосалась. Влад положил горячую ладонь между лопаток Леши:
– Вставай, Алексей. Вставай, отбой...
Тот не поверил и, все еще лежа на животе, осторожно огляделся. Влад молча сидел рядом, положив локти на колени, и прохожие, недоуменно оборачиваясь, обходили их стороной.
– Больше так не нужно делать. Здесь никогда не будут стрелять...
– Клянешься?
– Клянусь.
– Откуда ты знаешь?
Влад мрачно посмотрел на свои туфли, сжал и разжал кулаки:
– Пусть только попробуют...
Леша взглянул на него как-то по-другому, поднялся и протянул ему руку: