Плата за убийство

Макбейн Эд

– Мы выбрали правильный путь, – поддержал его Миллер. – Нас никто не видел. Никто не мог знать об этом.

– Но ведь это было не убийство...

– Он был мертв, черт возьми, мертв! Ты что, хочешь чтобы полицейские и репортеры преследовали нас всю жизнь? Какая это будет жизнь? Ад кромешный! Ты хочешь, чтобы все, чего мы добились, пошло прахом? Из-за идиотского несчастного случая? Если человек мертв, ему уже хуже не будет. Мы знали, что у него нет родственников – не считая сестры, которая его терпеть не может. Ты считаешь, что нам следовало

погибнуть из-за трупа? Надеяться на снисходительность закона? Нет, мы поступили правильно. У нас не было выхода.

– Наверно, вы правы, – согласился Мэрфи. Судя по всему, спор в лесу закончился точно так же, следуя логике трех панически испуганных людей, столкнувшихся с проблемой, выход из которой, как им казалось, был только один.

– Мы закопали его, – сказал Миллер. – Затем заперли двери автомобиля, сняли его с ручного тормоза и закатили в озеро. Мы не знали, что за нами следят. Нам казалось, что в лесу никого больше нет.

– Вам следовало сообщить об этом, – сказал Хейз. – В худшем случае, вас обвинили бы в непреднамеренном убийстве и приговорили к тюремному заключению сроком не более пятнадцати лет, или штрафу в тысячу долларов, или к тому и другому. Скорее всего суд оправдал бы вас, признав это несчастным случаем.

– Мистер Хейз, у нас не было времени, чтобы проконсультироваться с юристом, – сказал Рутер. – Действовать нужно было немедленно, и мы действовали. Не знаю, как поступили бы вы.

– Я сообщил бы в полицию – ответил Хейз.

– Может быть. А может, не решились. Сейчас вам легко говорить о полиции. Вы не стояли с винтовкой в руке и трупом у ваших ног – как стояли мы. Легко принимать решения, сидя в кресле. Нам нужно было найти выход, и мы нашли его. Вам приходилось убивать, мистер Хейз?

– Нет, – ответил Хейз.

– Тогда не делайте скоропалительных заявлений. Мы поступили так, как сочли единственно возможным.

– Мы ведь думали, что это убийство, – сказал Миллер. – Разве вы этого не понимаете?

– Но я настаивал, что нужно явиться в полицию, – сказал Мэрфи. – Я говорил вам. Но нет! Трусы! Почему я послушался насмерть перепутанных людей!

– Ты замешан в это по уши, так что заткнись! – огрызнулся Миллер. – Оку да мы знали, что за нами следят?

– Крамер? – спросил Хейз.

– Да, – сказал Рутер. – Это ублюдок Крамер.

– Когда вы получили записку со словами “Я ВАС ВИДЕЛ”?

– В день приезда домой.

– И что было дальше?

– Он позвонил нам. Мы встретились в Айсоле в сентябре. Он заявил, что считает всех нас одинаково виновными в убийстве. Сказал, что видел как мы убили Кеттеринга, закопали его труп и закатили автомобиль в озеро. А поскольку он считает нас ответственными в равной степени, и закон придерживается такого же мнения, он рассчитывает получить от всех троих равную сумму денег. Он потребовал тридцать шесть тысяч долларов – по двенадцать тысяч с каждого.

– Это объясняет его покупки в сентябре. А дальше?

– В октябре он снова потребовал

деньги, – сказал Рутер. – От каждого из нас по десять тысяч. Мы не могли заплатить сразу, и договорились на две выплаты, одну в октябре и вторую в январе. В октябре мы заплатили ему двадцать одну тысячу, и оставшиеся девять – в январе. Крамер поклялся, что это все.

– Как это мы не догадались! – воскликнул Хейз. – Ведь каждая сумма делится на три! А апрельский взнос? Откуда он взялся?

– Всю зиму он не звонил нам, и мы действительно поверили, что на этом дело кончилось, – сказал Мэрфи. – В апреле он напомнил о себе. Сказал, что ему нужно еще пятнадцать тысяч, и поклялся, что это его последнее требование. Мы заплатили пятнадцать тысяч.

– И это было последнее требование?

– Нет, – ответил Миллер. – В противном случае Крамер был бы жив. Он позвонил в начале июня. И потребовал пятнадцать тысяч. Тогда мы решили убить его.

– Он высасывал у нас последние соки! – крикнул Рутер. – Мое агентство только встало на ноги. А я переводил заработанные деньги на банковский счет Крамера!

– Если преднамеренное убийство может быть оправданно, – сказал Миллер, – это убийство было оправданным.

Хейз пропустил замечание мимо ушей. – Как вы организовали убийство? – спросил он.

– Где же этот завтрак? – заметил Рутер.

– Сейчас принесут. Так как вы убили Крамера?

– Мы следили за ним почти месяц, – сказал Мэрфи. – Разделились на смены. Разработали расписание. Мы узнали, что он делает каждый час и где бывает. Жизнь Крамера была перед нами как на ладони.

– Это вполне естественно, – сказал Рутер. – Ведь мы собирались отобрать ее у Крамера.

– А дальше? – спросил Хейз.

– Вечером двадцать шестого июня мы купили “Сэвидж” калибра 0.300.

– Почему именно “Сэвидж”?

– Во-первых, мы глупо надеялись, что выстрел изуродует ему лицо и Крамера не смогут опознать. Во-вторых, потому что у меня есть “Сэвидж”, – сказал Мэрфи. – Мы считали, что если вы начнете проверять винтовки, вы вычеркните мою винтовку и вместе с ней меня из списка подозреваемых.

– Кто из вас стрелял в Крамера?

Все молчали.

– Вы действовали заодно, – сказал Хейз. – Это не имеет теперь значения.

– Скажем так, – произнес Рутер. – Это взял на себя лучший стрелок.

– Мэрфи сидел за рулем?

– Конечно, – сказал Мэрфи. – Я отличный водитель.

– А что делал третий?

– Он сидел у заднего окна с запасной винтовкой. Мы не собирались стрелять из двух винтовок. Только в случае осечки. Нам хотелось, чтобы это считали делом рук одного человека.

– Вам это почти удалось, – сказал Хейз.

– Нам это полностью удалось, – ответил Рутер.

– Может быть. Расследованием занимается много полицейских. Еще одно убийство не увеличит ваши шансы.

– Но и не уменьшит, верно? Предумышленное убийство – это предумышленное убийство. Все равно гореть на электрическом стуле.