Плата за жизнь
Шрифт:
Гуров почти ежедневно бывал в магазинах — такова холостяцкая доля. Сегодня, как известно, везде все есть, но оказалось, что магазин магазину рознь и женщина не зря проехалась по душной Москве, толкаясь в автомобильном потоке.
За сверкающими прилавками, уставленными самой различной снедью, порхали улыбающиеся продавщицы. Колбасы, ветчина, окорока, сыры, банки и баночки, а главное — этикетки и этикетки, от которых можно сойти с ума.
Гуров на прилавки не смотрел, встал в сторонке, оглядел длинный магазин, выяснил, что в настоящее время карманников не видно, равнодушно наблюдал
Когда она прошла через весь магазин, и число пакетов в ее руках пересчитать было уже невозможно, Гуров «случайно» задержался в дверях. Ирина его толкнула. Чертыхнувшись, он пробормотал извинения, посторонился и подхватил женщину под руку. Они вышли на тротуар. Гуров взял у Ирины несколько красочных пакетов и сказал:
— Во-первых, здравствуйте, во-вторых, в какой-то телевизионной рекламе я слышал, что от судьбы не уйдешь.
— Судьба? — Ирина прищурилась. — Расскажите морским пехотинцам. Ладно, несите в машину, полковних.
Оказаться на пути человека, с которым надо встретиться, — прием довольно затасканный, однако большинство мужчин на него попадаются, рассуждая так: раз я на человека налетел — значит, он за мной не следил, встреча произошла случайно. Мужчина — существо, мыслящее логически, повелитель вселенной, а женщина слаба, эмоциональна, логика ей чужда, она не рассуждает, а чувствует, причем так, как ей чувствовать приятнее. Ба! Вот он, голубчик, под ноги бросился, и правильно сделал, на месте оказался! Выследил, красавчик! Нервы не выдержали! Теперь мы с него шкурку, как с перезревшего банана, снимем.
Гуров не стал валять дурака и спрашивать, к какой именно машине нести пакеты, остановился около иномарки, которая при ближайшем рассмотрении оказалась «Пежо-405». Ирина достала ключи, отключила сигнализацию, уверенно сказала:
— Проводите до дома.
— Спасибо, но мне надо кое-куда… — Гуров замолчал, понимая, что ложь бессмысленна, главное — подводит под их неначавшимися взаимоотношениями черту окончательную.
— Сколько сил и времени затратили, и все напрасно. — Ирина открыла багажник. Гуров уложил пакеты, взглянул на женщину, понимая, что проиграл. Мелькнула мысль проигрыш проглотить, благо, не впервой, от замен отказаться и вернуться на Житную в министерство.
И женщина мгновенно поняла, что даже с такого прочного крючка мужик готов сорваться, оставить кусок мяса и уйти, и торопливо сказала:
— Хорошо, хорошо, я вам абсолютно верю, вы оказались здесь совершенно случайно.
Гуров смотрел на Ирину и удивлялся. Она выглядела совершенно иначе, чем в тот злополучный вечер. Глаза не темные, а рыжие в крапинку, зрачок в голубом ободке, как у кошки, волосы тоже не шатенистые, а рыжие с льняными прядями, только губы прежние: полные, сочные, резкого рисунка, с легким пушком над верхней губой.
— Гуров, не надо сцен у фонтана, прошу, да и сумки до лифта некому донести.
— Разве что сумки, — сердито буркнул Гуров, захлопнул багажник и пошел к своей машине.
— Значит, на работе, полковник… — услышал Гуров за спиной насмешливый голос гаишника.
Сыщик
— Неужели тебе не жарко, инспектор? — и поехал следом за «Пежо».
Приняла душ Ирина, затем Гуров, потом они занимались любовью, молча и сдержанно, как бы прислушиваясь к себе, несмотря на возраст, стеснялись, быстро сбегали в душ, оделись и начали готовить еду. И женщина, и мужчина были опытны, отлично знали, как легко разорвать тончайшую нить, которая, кажется, натянулась между ними.
Ирина готовила ловко, сноровисто, но и Гуров не уступал в умении обращаться с ножом и овощами. Он приготовил салат, чуть посолил и поперчил, заправил подсолнечным маслом, брал все с полок и из холодильника уверенно, ни разу не спросив, где что стоит, нарезал хлеб. Ирина пожарила вырезку, приготовила какой-то фирменный соус и прервала затянувшееся молчание:
— Мне налей рюмку водки, а себе по усмотрению, ты ведь на работе и за рулем.
— Такую жизнь придумал не я. — Гуров наполнил две рюмки водкой, протянул одну хозяйке, чокнулся и поклонился. — За тебя!
Они выпили, сели за стол, словно были знакомы давным-давно.
— Спрашивай. Что тебя интересует? — сказала Ирина просто, как бы невзначай. — Если я смогу, постараюсь тебе помочь. Только не ври, не говори о любви с первого взгляда, что ты не спал и прочую ерунду.
Лев Гуров отлично знал: ни при каких обстоятельствах нельзя признаваться в корыстных побуждениях. Никакая женщина этого не простит, а уж женщина красивая, избалованная и своевольная не простит вдвойне. И легкость вопроса, и небрежный тон — сплошной обман, и как выкручиваться — неизвестно, потому что лед под ногами так тонок, что один неверный шаг, не искренний вздох, и вместо возможного союзника приобретешь серьезного врага. Гуров на секунду замешкался, понял, что уже выдает себя, ведь у нормального мужика в подобной ситуации не должно быть холодного взгляда.
— Не бери меня за горло, не люблю, — спокойно ответил он. — У меня действительно много вопросов, только я их не задам. И с любовью я во взаимоотношениях натянутых, как с первого взгляда, так и со второго. Ты красива, у тебя великолепное тело, ты потрясающая любовница, но у тебя нет и не будет на меня никаких прав. Я поехал за тобой, потому что поехал, увидел, вспомнил, захотел… и поехал. Давай выпьем по второй и не будем портить неожиданный праздник.
— Ну что ж, как говорится в старом анекдоте: физическая близость еще не повод для знакомства, — улыбнулась Ирина. — Тем не менее, спрошу: как я понимаю, у тебя нет постоянной женщины?
— Обязательно, — ответил Гуров, сообразил, что Ирине незнакома его привычка употреблять это слово к месту и не к месту, пояснил: — И непостоянной тоже нет. Моя бывшая жена убыла с новым мужем в Америку, я бесхозный.
— И как женщины позволяют тебе разгуливать без присмотра?
— Я тоже удивляюсь. — Он пожал плечами. — Однако, как видишь, не заблудился и под трамвай не попал.
— А если серьезно?
Гуров взглянул на Ирину внимательно, собрался сочинить остроумный ответ, но лишь вздохнул и после паузы неохотно произнес: