Плата за жизнь
Шрифт:
— Николай обещал приехать обедать, — ответил Доронин. — Какое вам, собственно, дело?
— Я любопытный.
— Как ищейка?
— Она очень полезная собака. Не понимаю, почему благородное животное превратили в бранное понятие. Ищейка! Сторожевой пес! Убежден, они принесли человеку много пользы, иначе просто не существовали бы.
— Кому что нравится, — Доронин пытался смягчить разговор.
— Стремясь изменить жизнь к лучшему, надеюсь, вы уже успели получить хорошую квартиру и прочие мелочи, причитающиеся народному избраннику.
— Я живу неплохо, — скромно ответил Доронин, вынимая из кармана
— Мужчины, — сказала вошедшая в гостиную Алла, — помогите женщинам накрыть на стол. — Она взяла под руку Доронина. — Если мой супруг так безобразно опаздывает, то пусть расплачивается.
— Извини, но я, пожалуй, смотаюсь, дела. — Доронин вежливо улыбнулся.
В этот момент позвонил Бардин, сказал, что он давно дома, ждет гостя, видимо, сказал еще нечто, после чего Алла схватила депутата за руки, и они удалились так же быстро и неожиданно, как и пришли.
Гуров пробыл у Ирины еще с полчаса и откланялся.
— Звони, — сказала женщина, провожая Гурова до дверей с таким выражением, словно он действительно лишь помог дотащить тяжелые сумки да выпил чашку кофе.
— Обязательно. — Гуров поцеловал ей руку и вышел. Такие взаимоотношения сыщика вполне устраивали.
На следующий день Крячко в кабинете не появился, сказал по телефону, что выполняет задание и, возможно, в этом году закончит. Только Гуров собрался отпереть сейф, извлечь на свет божий очередное дело, как полковника вызвали к Бардину.
— Здравствуйте, присаживайтесь, — ответил генерал-лейтенант на приветствие полковника и кивнул на кресло. — Начнем с того, Лев Иванович, что я прошу вас не распространяться о том, что вы встречали Иону Доронина в моем доме.
Гуров кивнул и продолжал молча изучать ковер.
— Отношения в верхах непростые, не хочу лишних сплетен… — Зазвонил один из телефонов, стоявший на приставном столике. Бардин приподнял и опустил трубку. — Что вам известно об убийстве, — он вздохнул, — депутата Сивкова, которое произошло четвертого июня?
— Кроме того, что человек был убит у собственного подъезда, больше ничего. «Соседи» — так, Николай Ильич, мы называли КГБ и продолжаем называть, как бы эту организацию ни переименовывали, — материалы забрали.
— И только? Больше ничего? — иронически спросил Бардин и развел руками. — Ведь вы старший опер по особо важным делам. — Лицо его посерьезнело. — И что вы предлагаете?
— Да ничего. — Гуров тоже развел руками. — Слава богу, забота не наша, а прокуратуры. Насколько мне известен человек, которого я попросил разобраться, следователю не позавидуешь.
— Дерьмо, кругом дерьмо! — Бардин вышел из-за стола, прошелся по кабинету. Гуров отметил, что штатский костюм на заместителе министра сидит отлично. — И что вы думаете по этому поводу?
— Николай Ильич, я занимаюсь другим делом. Оно продвигается с большим трудом, если вы будете меня отвлекать, то забуксует окончательно.
— Да сказать свое мнение вы можете?
— Николай Ильич, опер даже с годовым стажем знает, что, если след не обнаружен сразу, он может быть не найден никогда. Делом занимаются прокуратура города и контрразведка, а не сопливый опер. Мне оперативные материалы не показывают, я не знаю, у
Гуров, мягко выражаясь, лукавил. По сути он говорил правду, когда Федул Иванович буркнул ему по телефону, чтобы мент решал свои проблемы и на следующий день, то есть сегодня, позвонил, сыщик все понял и с прокурорским чином согласился. Но сегодня с утра зампрокурора не было на месте. Гуров звонил регулярно, все без толку. Когда заместитель министра начал тот же разговор, стало ясно, что Бардину сообщили о запросе полковника и попросили унять не в меру любопытного мента.
Ситуация была проста и обыденна — прокуратура и контрразведка уперлись в тупик и признавать это перед ментами не хотели. Но Драчу стало ясно: что-то у Гурова имеется, прокурорский хотел это выяснить лично, потому и приглашал полковника к себе в кабинет.
— Пусть каждый занимается своим делом, — повторил Гуров.
— Вам виднее, Лев Иванович. — Замминистра вернулся за стол, без нужды переложил бумаги с места на место. — Вам нечего мне сообщить?
— Пока нет, господин генерал-лейтенант. — Гуров встал. — Разрешите идти?
— Да-да, конечно. — Бардин сделал вид, что разыскивает на столе какой-то документ.
— Домашним поклон, — Гуров быстро вышел.
Полковник контрразведки Еланчук сидел в кабинете своего начальника, генерала Барсука Степана Акимовича, и ждал, когда начальник закончит телефонный разговор, состоящий из междометий и невнятного хмыканья. «Если его абонент разговаривает таким же манером, то как они друг друга понимают?» — подумал Еланчук.
В свое время генерал увольнял Еланчука, недавно якобы способствовал возвращению полковника в ряды доблестных чекистов. Еланчук разбирался в людях — работа такая, знал генерала много лет и не понимал совершенно. Неумен, необразован — это факт, хитер, обладает прекрасной интуицией, но это же не объясняет, каким образом человек при любых властях, перестройках, перетряхиваниях, чистках и реконструкциях остается в кресле. Все руководство сменилось, уволили классных специалистов, трижды переформировали, меняли название и направление работы, а генерал Барсук сидит и продолжает руководить. Еланчуку еще сорок пять не исполнилось, и он уже в «стариках» ходит, а генералу за шестьдесят, нынешние начальники ему в сыновья годятся. Новые в работе не смыслят, но люди сплошь образованные, неглупые. Что же, они не видят, с кем имеют дело?
— О чем задумался, Юрий Петрович? — спросил генерал, положив телефонную трубку.
— О жизни, — глубокомысленно, стараясь не улыбаться, ответил Еланчук.
— Оно и понятно, — согласился генерал. — Хотя в сегодняшней жизни ни хера не понятно. У тебя в милицейских верхах кореша имеются? Короче, известно, что ты с полковником Гуровым лично знаком.
— Тоже мне — верха! — презрительно фыркнул Еланчук, пытаясь казаться как можно беззаботнее. — Опер, мент обыкновенный.
— Теплоцентраль видел? — неожиданно спросил генерал.