Плата за жизнь
Шрифт:
Асфальт покрыл толстый слой жидкого снега, водители обменивались короткими гудками и были не по-русски вежливы. Подъезжая к Трубной, Гуров увидел прогал в сплошном потоке, непрерывно сигналя, нарушая все правила, бросил машину вперед, сопровождаемый матом и визгом тормозов, развернулся и двинулся назад, к Петровке, проскочил Пушкинскую, свернул на Тверскую, у светофора пришлось притормозить.
— Ну вы даете, Лев Иванович! — восхищенно шептал Артем. — Если кто за нами и следовал, наверняка потерял, а в такой толчее уже не достанет.
Гуров
— Здесь мы временно расстанемся, продолжим путешествие на своих двоих. Ты идешь к спорткомплексу ЦСКА и ждешь меня час. Я должен обязательно прийти, коли нет — возвращаешься в контору. Мне надо встретиться с человеком, переговорить. С богом! Следи, чтобы на тебе не повисли, — Гуров хлопнул Артема по плечу, запер машину и, не оглядываясь, вошел в гостиницу.
Артем потоптался на стоянке, затем неторопливо двинулся по переходу на другую сторону проспекта.
Гурову повезло. Когда он подошел к дверям квартиры Галеев, на площадку вышли трое подвыпивших парней, Александр, опираясь на костыли, стоял на пороге.
— Привет, парни! — Гуров показал Галею удостоверение и, не раскрыв, убрал. — Я ваш новый околоточный, познакомиться заглянул.
Парни деловито попрощались и исчезли. Саша был вынужден Гурова пустить, не произойди такой встречи, не открыл бы дверь. Хоть какие документы показывай, Александр незнакомых не пускал.
Гуров отряхнулся на площадке, снял ботинки, поставил в калошницу, оглядел хоромы и произнес:
— Ну, вы даете, парни! — надел тапочки, прошелся по шикарной гостиной. — То-то все говорят, мол, отхватили Галей у «МММ», те и разорились в момент.
Александр ничего не ответил, прошел на кухню, загремел посудой. Гуров опустил руку в карман, нащупал миниатюрный аппаратик для подслушивания, оглянулся, решая, куда бы его прилепить, понял, что парнишка за ним наблюдает. Судя по всему, дверь на кухню, искусно сделанная из резного дерева и черного стекла, была с обратной стороны прозрачной. Болезненно худой, строптивый, видимо, физически сильный, младший Галей вызывал симпатию, как всякий тяжело больной, который несет свой крест достойно, без жалоб, не требуя сочувствия посторонних.
Наверное, он и с братом держится так же, подумал Гуров, вынимая из кармана сигареты и зажигалку. Неужели он соучастник? Судя по собранным о братьях сведениям, они были очень дружны, оберегали друг друга. Возможно, Борис о своих подвигах не распространялся, но и задвинуть брату такую туфту с «МММ» тоже не смог бы.
— Саша, в доме курят? — громко спросил Гуров, хотя отлично видел пепельницу с окурком, которая стояла на журнальном столике.
Александр вернулся в гостиную, держа под мышкой костыль, в другой руке ловко нес поднос с кофейником и чашками, опустил все на столик, подвинул Гурову, указал на пепельницу.
— Болтуном
— С детства такие, — Галей говорил о себе во множественном числе. — От слов одни неприятности. Вы к чему зашли, господин полковник? Вопросы какие? При вашем опыте краситься под околоточного — только себя и людей обижать.
Гуров не то чтобы опешил, но на мгновение растерялся. По его мнению, Александр Галей никак не мог знать в лицо полковника Гурова. Он неторопливо отпил кофе, поставил чашку, закурил.
— Так при людях представлялся… — Гуров миролюбиво улыбнулся, но Галей дружественного тона не принял, смотрел холодно. — Зачем округе знать, что к вам высокие чины наведываются?
Галей сморгнул, слегка оттаял, мент рассуждал здраво.
— Давай к делу, Лев Иванович, мне кухарить надобно, обед не готов.
Гурову стало ясно, что его приметы называл Михаил Захарченко, когда, выполняя его, сыщика, задание, побывал тут недавно.
— Коли торопишься, скажи, Михаил давно был?
Галей с минуту не отвечал, решая, что признавать, от чего отпираться, понял, что гость слишком умен, лишних неприятностей искать не следует, и ответил:
— На прошлой неделе, — и, как бы оправдывая свою откровенность, пояснил: — Тигр не заглянет в курятник случайно, значит, по следу идет.
— Значит, опоздал я. — Гуров кивнул. — Мишка ваш, хоть и обидел меня, даром не нужен. Я знаю, как он от меня убег, была с ним разборка. Вот те разборщики меня сильно интересуют. «Авторитеты»! — Он длинно выругался. — Бросили пацана под меня и по углам хоронятся.
Гуров замолчал, погладил якобы раненую руку.
— Ну, я выяснил, кто есть кто на Масловке, назвали вас, так и заглянул.
Гуров был доволен собой. Слухач — он изловчится и прилепит, а причина появления звучит более чем убедительно. Напрасно он радовался, с этого визита он начал проигрывать, неумолимо проигрывать, сначала позицию, затем потеряет фигуры и так вплоть до практически матовой ситуации.
Привык Гуров к своему постоянному интеллектуальному превосходству над противником, нарушил чуть ли не главную заповедь оперативника-розыскника: «Если ты что нашел, разгадал, хоть из-под земли достал, всегда будь готов к тому, что то же самое способен сделать и другой человек».
Глава 12
Неподалеку от дома, где жили братья Галей, между двумя грузовиками стояла заляпанная грязью по самую крышу старенькая «Волга»-такси.
В машине, кроме дремавшего водителя, сидели два немолодых, одетых под провинциалов оперативника контрразведки. Были они голодны и злы, но за домом следили внимательно, хотя и были к заданию настроены скептически.
— Ежу ясно, что пустышку тянем, — сказал один, опустил боковое стекло и сплюнул. — Начальство нашими лбами хочет стенку прошибить. Нет тут этого Мента, не было и не будет.