Плата за жизнь
Шрифт:
— Ты будешь очень смеяться, милая, но, когда мне нечего сказать, я всегда говорю правду. — Гуров налил себе солидную порцию виски, выпил, закусил долькой лимона.
— Не смешно. — Ирина подошла к бару и, не желая просить Гурова, налила себе немного коньяку. — Коли нечего придумать, давай свою правду.
— Я соскучился по тебе, на службе у меня нелады, рассчитываю на твою помощь. В свое время я хотел задать тебе несколько вопросов, но отказался от этой мысли, а теперь передумал.
Женщина, даже не
— Выпьем по второй и решим, с чего начать.
— Мы с тобой люди не стандартные, — Гуров налил напитки, кивнул и выпил. — Сделаем все шиворот-навыворот — сначала сладкое, потом горькое. Он взял Ирину на руки и отнес в спальню. Отстонав, покричав, наругавшись матом, она взяла его руку в свои, широкой мозолистой мужской ладонью вытерла потные лицо и грудь, сказала:
— Женился бы ты на мне, Гуров.
— Это вряд ли. — Он сел и закурил. — Мы из разных племен, нам вместе не жить. А встречаться можно.
— Не говори о моем отце и воспитании. Насколько мне известно, твои предки тоже не ковыряли землю и не рубали уголек.
— Верно, однако я маму и отца никогда в жизни предками не называл. И давай закроем тему, иначе поссоримся раньше, чем я задам свои вопросы, а ты на них ответишь.
— Понимаю, ты, так сказать, отработал и желаешь получить гонорар.
Взгляд Гурова стал задумчивым, глаза тронуло ледком, он заставил себя улыбнуться.
— Я старомоден, консервативен, никогда не бил женщин. Но в любом правиле существуют исключения.
— Бей! — Женщина подняла лицо, взглянула дерзко.
— С превеликим удовольствием!
Гуров молниеносным движением сдернул с Ирины простыню, ловко перевернул ее лицом вниз и отвесил по пышной заднице такую затрещину, что казалось, рядом выстрелили. Женщина зашлась в крике, вцепилась зубами в подушку, замолчала.
Гуров поднялся, набросил на Ирину простыню и сказал:
— Накинь на себя что-нибудь, пойдем выпьем и мирно поболтаем. Уверен, тебе расхотелось выходить за меня замуж.
Минут через пятнадцать женщина и мужчина при полном параде, причесанные, благоухающие французским одеколоном, сидели на полукруглом диване в гостиной, пили кофе из изящных чашечек, рядом с которыми стояли пузатенькие рюмочки с французским коньяком. Светские люди, не способные на рукоприкладство и матерную ругань.
— Ну, дорогая, расскажи мне, как вы живете? — Гуров поцеловал Ирине руку. — Положение у меня сложное, возможны скромные похороны. Хотя Россию сейчас этим не удивишь, да и я не тороплюсь в герои данного действа.
Ирина закурила, потянулась к пепельнице, ожог на ягодице дал о себе знать, женщина невольно поморщилась и сказала:
— Никогда бы не поверила.
— Жизнь полна неожиданностей, — Гуров понимающе улыбнулся,
— Министр, член Президентского совета.
— Реально, довольно скромно. Он рассчитывает на смену президента и всей команды?
— А кто сомневается? — фыркнула Ирина. — Нынешняя команда похоронила себя в Чечне, только об этом еще не объявили.
— А зачем Бардину телевизионщик?
— Черт его знает! — искренне ответила Ирина. — Может, рассчитывает на рекламу? Сестренка крутит с ним роман, муж знает, помалкивает.
— А что представляет из себя твой депутат Доронин?
Ирина не смутилась, вздохнула, приподняла рюмку с каплей коньяка.
— Я знаю, что у меня проблемы с этим делом, но давай выпьем, тебе это даже выгодно: я легче разговорюсь.
Гуров погладил Ирину по обнаженному плечу, почувствовал, что она дрожит.
— Накинь что-нибудь шерстяное. — Гуров принес бутылку виски и стаканы. — Будешь пить, сколько налью, а больше не проси, не дам. — Он разлил виски. — Если останусь жив, пойду в наркологи.
Сыщик взял свой стакан, но не пил, не смотрел на дрожащие руки Ирины, понимая, что виной ее состояния в основном является он сам, а спиртное лишь сопутствует. И как можно женщине выпивающей, неуравновешенной доверять хоть какие-то секреты? А может, мне собираются двинуть дезу? Пока красавица ничего интересного не сказала…
— Ну так об Ионе? — Ирина помолчала. — Несовременный, порядочный, потерявшийся, как мальчик без мамы. Бардин велел Иону в дом больше не пускать, как, впрочем, и тебя тоже.
— А кому он подчиняется, министру или кому из президентских прихвостней?
— Не знаю, — Ирина допила свою рюмку. — Ты знаешь, Николай о министре никогда не упоминает. Обмолвится, мол, был у начальства, и все, даже имени-отчества не назовет. По-моему, они не ладят и Бардина прислали к вам без ведома министра.
— Случается. А с кем из высших чинов Бардин дружен?
— У нас никто ни с кем не дружен, не школа, стая. Недавно я ненароком слышала, как он говорил по телефону с человеком явно очень высокого ранга. По-моему, это не политик, а финансист, потому что Николай сказал: мол, для вас это не деньги, а я такие суммы вижу только по телевизору. Названия банков для меня пустой звук, я даже не знаю, в каких странах они расположены… Ну как, получится из меня осведомитель?
— Для меня вполне достаточно, что ты красивая женщина. — Гуров плеснул в ее стакан, допил свое виски и встал. — У тебя есть бульонные кубики? Идем на кухню, я сделаю тебе бульон и уложу спать.