Платина и шоколад
Шрифт:
Взгляд девушки метнулся к распахнутой за его спиной створке. А затем — ко второй, ведущей на лестницу. А в следующий миг отшвырнула от себя наушники вместе с небольшим плеером прямо на постель — они упали рядом с оставленным там открытым томиком дополнительной литературы по программе седьмого курса.
Как он вообще осмелился сделать шаг в её спальню?! Да будь чёртовы двери хоть настежь распахнуты, да пусть их вообще бы не было!
Да еще и он… он… почти голый.
Конечно же, она не смотрела! Мерлин, Гермиона прилагала все силы, чтобы не смотреть
Чёртов Малфой, застать её врасплох, еще и… говорящей подобные вещи! Лицо сильнее налилось румянцем, а в носу закололо от бессилия и злости, но девушка только сжала зубы — фига с два она заплачет. Не в этой жизни. Не при нём. Снова судорожно одёрнула майку, которая постоянно лезла вверх.
— Ты не имел никакого права заходить сюда без разрешения!
Щёки горели почти так же ярко, как тёмные глаза, а дрожащие пальцы сжимались и разжимались.
Что, двинуть мне хочешь? Давай, рискни. Один шаг, Грейнджер — и ты не жилец.
— Ага. Но я здесь. Ни о чём не говорит?
— Только о том, что ты чёртов кретин без каких-либо моральных ценностей и с отсутствующим напрочь чувством уважения к чужому личному простр…
— Блять, Грейнджер, — от града слов, которые высыпались на него меньше, чем за три секунды, заныли виски. — Просто заткнись, ладно?
— Просто уйди отсюда!
— Я сказал, хватит орать.
— Да?!
— Да.
Тишина.
Она дышала, как загнанная лошадь и молчала. Наконец-то. Тонкие ноздри раздувались, а воздух с шипением вырывался из лёгких. Взгляд — или ему показалось? — скользнул по его голым плечам, но моментально вернулся к лицу.
— Слушай меня, истеричка. Я хочу донести до твоего фигова ведома, что патрулирование прошло без происшествий. И что со своим мудацким Миллером ты тискаться больше не будешь.
Звенящая тишина нарушалась приглушённо бьющейся в наушниках музыкой. Брови Грейнджер взлетели на лоб, прорезая нежную кожу тонкими морщинами. Она смотрела на него так, как смотрят, наверное, на умалишённых людей. И это удивление было громче любых слов.
Раздался её нервный смешок.
Драко демонстративно его проигнорировал.
— Постоим, посмотрим друг на друга еще немного? Я бы предпочёл, чтобы ты сказала — хорошо, Малфой — и я смог уйти наконец-то из этой мерзкой комнатушки.
Она продолжала смотреть.
Его это бесило.
— Не много ли ты на себя берёшь, Малфой?
Неужели.
Её голос практически вибрировал от напряжения.
Гермиона действительноне могла поверить в то, что слизеринец произнёс это.
— В самый раз, — парировал он, кривя губы. — Избавь меня от этого дешевого шоу, что ты играешь перед ним при каждой вашей встрече.
Вот она, реакция. Он ждал её.
Грейнджер задохнулась, сжав кулаки. Кажется, в ней было столько возмущения, что оно просто не находило выхода, и вот-вот прорвёт её хренов рот — мягкий и сочный — и глаза, и уши.
— Интересно, на каком основании ты явился ко мне с этой… просьбой.
— Это не просьба, грязнокровка.
Она поморщилась. Малфой повёл плечами, понимая что Грейнджер всё ещё ждёт ответа.
— Он мне не нравится, ясно?
— О, это очень обоснованно, — она упёрла руки в тонкую талию. — Знаешь, что я подумала? А не пойти бы тебе со своей ревностью?..
Слова эти вдруг почти оглушили. Обоих. Драко вытаращился на неё, не зная, заорать какую-то гадость или покатиться со смеху от… от… невозможноститого, что она посмела произнести.
— Ревностью? — выдавил из себя, чувствуя, как холодеют руки. Рассмеяться у него не получилось.
Грейнджер спокойно кивнула, не отрывая от него глаз.
— Головой ударилась? Или то дерьмо, что ты зовешь музыкой, остатки мозгов вышибло? Какая нахер ревность? Совсем сдурела?
— Ага.
Они снова замолчали. Взгляд Малфоя бегал по её лицу.
Шутит? Скажи, что ты шутишь.
Нет, кажется, она серьезно. Полагает, что он ревнует. Её. К Миллеру.
Грязнокровку к Миллеру. Остановите Землю.
Он поднёс указательный палец к правому виску.
— Ты ёбнулась, Грейнджер. На всю голову. Обратись к мадам Помфри. Я не шучу. Мне ещё жить с тобой по соседству херову тучу времени. Я не хочу однажды проснуться задушенным подушкой.
Она фыркнула, но взгляд не отвела. Что-то было в них… в этих глазах... такое, от чего по спине вдруг пробежала дрожь.
Ему это не понравилось.
Мерлин, а она до сих пор не понимала, кто потянул ее за язык в следующий момент, но слова так и зазвенели в комнате, воздух которой постепенно становился всё гуще, проникая в лёгкие словно бы комками:
— Уверен? Что не хочешь в очередной раз зажать меня где-то в тёмном закоулке коридора?
А?..
Это был вызов. Она — она?! — бросала ему вызов.
На секунду у слизеринца перед глазами мелькнула виданная сегодня картинка с участием этого недоделка Миллера.
Об этом ты мечтаешь, Грейнджер? Вот уж вряд ли.
Моргнул, отгоняя наваждение.
Прищурился, всматриваясь в грязнокровку. Что ещё за сучья смелость?
Хотя на последних словах её голос почти невесомо дрогнул, а в животе слизеринца будто шевельнулся тёплый шар. Какого хера ты наводишь меня на эти мысли?
Привыкла, что твои грёбаные словечки сходят тебе с рук?
Взгляд против воли приковался к сошедшему уже почти синяку на её скуле. Малфой не дал себе понять, что именно испытал в этот момент и отчего сердце неожиданно сжалось — просто лениво бросил, отводя глаза: