Плечом к плечу
Шрифт:
С головой окунувшись в роль тайного посланца самого Вершителя, она тогда сделала все ошибки, какие только может допустить бездарный разведчик. Не сумела скрыть своё существование от пристального взгляда Тайной Стражи, не нашла надёжного укрытия… провалилась по всем статьям — будучи уверена, что выполняет поручение арГеммита идеально. Уверена настолько, что когда симпатичный мужчина средних лет потребовал от неё расстаться с оружием и последовать за ним, Таша восприняла это как неудачную шутку. Потом решила, что вполне способна справиться с хамом собственными силами…
Несколько помятую леди Рейвен доставили в казематы под резиденцией Тайной Стражи. Предельно скудная обстановка… вернее, почти полное отсутствие таковой. Она ожидала,
За месяц пребывания в тюрьме девушка несколько похудела, растратила (на всю жизнь) изрядную часть умения держать себя в руках, настроила кучу планов мести арестовавшему её мужчине, Императору, Гурану, и вообще каждому, кто хоть потенциально мог оказаться замешанным в её провале. О том, что вина в случившемся целиком принадлежит ей, «разведчица» не думала.
Второй раз она увидела черноволосого мужчину как раз спустя месяц. Он лично явился в её камеру и, придвинув к низкой лежанке массивный чурбак, изображавший из себя стул, принялся молча рассматривать вжавшуюся в стену девушку. Судя по выражению лица пленницы, она не столько дрожала от страха, сколько готовилась к атаке.
— Леди Рейвен… польщен знакомством.
— Встречались, — буркнула она, оценивая противника и прикидывая, сможет ли самостоятельно выбраться из каземата, если сейчас размажет гостя по полу. — И не могу сказать того же… в смысле, что польщена. Обычно мужчина должен представиться даме… хотя у вас, в этой вашей Тайной страже, этикету не учат.
Он улыбнулся.
— О, простите меня, леди. Занимаясь убийцами, грабителями и другими преступниками, я порядком позабыл о правилах хорошего тона. Позвольте представиться, Ангер Блайт, к вашим услугам.
Даже это дежурное и ни к чему не обязывающее «к вашим услугам» в его устах прозвучало как-то изысканно-вежливо и душевно. Но Таша не способна была оценить способности Консула Тайной Стражи к перевоплощению — она буравила мужчину взглядом, одновременно мысленно посылая арГеммиту такой поток проклятий, что реализуйся хоть сотая часть пожеланий, и Вершитель немедленно скончался бы в ужасных мучениях.
Потом она спросит Метиуса, вернее, бросит ему в лицо обвинение — как посмел он, отправляя леди Рейвен на «столь важное и рискованное задание», не потрудиться описать ей внешность главного и самого опасного из противников. Выслушает ответ — чуть насмешливый, чуть раздражённый. АрГеммит традиционно придерживался той точки зрения, что исполнителю следует знать лишь имеющее непосредственное отношение к исполнению порученного ему дела, и не более. Подобная практика не раз хорошо зарекомендовала себя в прошлом и отказываться от неё Вершитель не считал нужным. Уйдет, с силой хлопнув дверью и оставшись при своём мнении. Затем вернётся…
Но это потом. Сейчас же её просто распирало от ненависти — и, возможно, именно тогда это и произошло. Ненависть, которая должна была бы вылиться на Блайта, сначала оказалась адресована арГеммиту, а потом и вовсе иссякла, растраченная впустую.
Блайт (в то время она не называла его по имени) был безукоризненно вежлив — не настолько, чтобы предоставить узнице свободу, но вполне отвечал понятиям Таши о галантности и хороших манерах. Когда Вершитель принял меры и подобрал устраивающие обе стороны условия обмена, Консул лично проводил леди к выходу, где её уже ожидала стража, задачей которой было убедиться, что бывшая пленница в самом деле покинет пределы Империи. Прощаясь, он поинтересовался, не слишком ли
Когда, через два года, она снова оказалась в знакомой камере, Ангер Блайт с улыбкой протянул ей тяжёлый фолиант, переплетённый в жёлтую кожу.
— Желаю не скучать, Таша.
— Леди Рейвен, — привычно поправила она.
Потом были и другие встречи. И была ночь, проведенная в пещере… просто ночь, без каких-либо происшествий, хотя временами она немножко об этом жалела — так, самую малость.
Или в ту ночь что-то произошло? Что-то, к чему трудно подобрать точное определение. А в противном случае — почему, почему ей сейчас так паршиво?
Она пыталась понять саму себя — и не находила нужных слов. Три года она думала об этом человеке, желая встречи и боясь её. Мечтая снова увидеть лицо с тонким шрамом — и старательно убеждая себя, что всё это глупости. Вздрагивая, в очередной раз выслушивая ехидное замечание Альты, и злясь на саму себя из-за того, что где-то в глубине души признавала, что намеки попадают в цель.
Можно ли было назвать это любовью? Она не могла ответить на этот простой вопрос. Быть может, правду говорят — Эмиал и Эмнаур, братья-враги, разделили мир на две половины, и истинная половинка каждого человека ждёт его где-то на другой стороне. Был ли Ангер такой половинкой? Или мог бы ею стать? Она гнала от себя чувства, стараясь припомнить случаи, когда он становился ей поперёк дороги и, если уж на то пошло, поперёк горла — но, удивительное дело, если подобные мысли в отношении любого другого человека вызывали у леди Рейвен раздражение, то вновь и вновь прокручиваемые в памяти картины встреч с Консулом приносили лишь легкую грусть и… и тоску по его широким плечам, мужественному лицу, мягкой улыбке. Она готова была простить ему всё — и скрипела зубами от бессилия, не имея ни малейшего шанса обуздать саму себя.
Теперь его нет.
Таша терзалась мыслью, что окажись она рядом — смогла бы отвести беду, отклонить проклятую стрелу, спасти. Пусть потом снова будет неопределённость и душевные метания, это лучше, чем сидеть в четырёх стенах и вспоминать, вспоминать, вспоминать…
— Я должна его увидеть, — прошептала она, проводя рукой по щеке и с некоторым удивлением разглядывая влагу на пальцах.
Альта, сидевшая в кресле и уже несколько часов старательно читавшая толстую книгу (Таша могла бы поклясться, что за это время её подопечная не перевернула ни одной страницы), лишь вздохнула. Она не пыталась приставать к наставнице с утешениями и, пусть чисто интуитивно, поступала совершенно правильно. Каждый сам должен осознать и отпустить того, кто был ему дорог. Попытка помочь лишь обостряет горе… Слова не нужны, лучше просто находиться рядом и молчать.
Решительно поднявшись, Таша принялась приводить себя в порядок. Никто не посмеет сказать, что видел заплаканную леди Рейвен… а если посмеет — тем хуже для него. Сейчас что угодно могло вызвать у волшебницы вспышку неконтролируемого бешенства.
— Я ушла, — буркнула она, обращаясь к по-прежнему неподвижной Альте. — Прошу, не покидай дома.
— Хорошо, — кивнула та, ничуть не удивляясь.
Хотя, по меркам Инталии, бывшая ученица Школы и считалась вполне взрослой, нежелание Таши оставлять воспитанницу без присмотра приобретало поистине маниакальный характер. Ни малейшей возможности в одиночку посетить город у Альты не было, в лучшем случае — в сопровождении слуг. Или в компании с самой Ташей… Если раньше девушка ещё пыталась отстаивать свои права (без надежды на успех, просто ради самого процесса), то сейчас было не время для споров. Что ж… общество книг вполне устраивало Альту, а библиотека в столичной резиденции Рейвенов была если и не выдающейся то, по меньшей мере, достойной.