Племя вихреногих

Аннит Охэйо

– Нет, ну ни фига себе, - повторил Борька.
– И много тут таких... цветочков?

– Не, не очень, - ответил Льяти, аккуратно подтаскивая к себе сбитые отростки острием копья.
– Ксорна, например, плодами стреляет, которые взрываются, но они не ядовитые, только семена там страсть как липкие. Их девчонки потом вымачивают и мордочки себе настоем мажут.

– Зачем?
– удивился Борька.

– Они думают, что это цвет лица улучшает, - пояснил Льяти.
– На самом деле это кожные болезни всякие здорово лечит, да и сами семена вкусные. Ну, вот...

Он подтянул

обломанные отростки к ногам и взял один. Как оказалось, внутри эти штуки были полые и наполненные сладковатой водой, очень вкусной, - а внутренность их покрывала зеленоватая желеобразная масса. Ей-то Льяти и натер свои ожоги. Похоже, что боль отпустила его почти сразу, и он облегченно вздохнул.

– Он и раны лечит, да?
– спросила Ирка.

– Да. Его и есть можно, если чем-то отравился. Так-то не стоит, - пронесет со страшной силой, и вообще....

– Надо ещё листьев набрать, - предложил хозяйственный Борька.
– Удобней, чем фляги, да и вода в них вкусная.

– Нельзя, - ответил Льяти.
– С этого пайвулла нельзя.

– Это почему же?

– Если много сразу отломать, пайвулл засохнет, - а зачем это надо? В лесу порядок должен быть, тут ничего просто так портить и ломать нельзя.

Аглая довольно закивала: во время походов она сама не раз и не два говорила то же самое.

– А иначе удачи не будет, - закончил Льяти, и Аглая нахмурилась. С её точки зрения это было диким суеверием, - но говорить это вслух она всё-таки не стала. А Димка про себя подумал, что Льяти тут прав: лес, он тоже живой, и тех, кто берет без нужды, наказывает. Отец Борьки много чего рассказывал на этот счет - и вот как раз ему Димка верил...

Шумно обсуждая происшествие, ребята пошли дальше. Льяти несколько притих - к определенному удовольствию Димки, - но грустить долго аборигену не дали. Сергей догнал его и пристроился рядом. Льяти подозрительно покосился на него.

– Чего тебе?

– Веселый, я вижу, тут у вас мир, - ответил Сергей.
– Так что давай, выкладывай, от чего тут ещё можно отдать концы.

– Ну, растений опасных тут не так много, - начал отвечать Льяти.
– Бутылочное дерево тоже гадостью всякой плюется, - но не нарочно, а когда сок в стволе забродит. А вот сомтилор - это плохо.

– Что?
– переспросил Сергей. Пусть Льяти и говорил по-русски, - но многих слов для обозначения здешних реалий, в русском не было...

– Сомтилор, - пояснил Льяти.
– Это растение такое, в мой рост примерно. От него болеют.

– Как это?

– Ну, волосы облазят, иногда кожа даже. И потом лечатся долго.

– А зачем его тогда едят?
– встрял неугомонный Борька.

– Ты что, дурак?
– ответил Льяти.
– Сомтилор никто не ест, никто его не трогает даже. Просто если к нему подойти, - то обязательно заболеешь. А много кто подходит, кто не знает, - он же светится ярко. А если из лука в него стрельнуть, то взрывается. Тогда всем, кто рядом, вообще хана.

– Офигеть, - сказал незаметно подошедший Сашка.
– Радиоактивное растение...

– Какое?
– переспросил Льяти.

– Это в природе сила такая есть - радиация, - пояснил Сашка.
– Очень вредная. Но я читал, что есть бактерии, которые в урановых рудах живут и ей питаются. А тут вон и растения приспособились. Наверное, эта штука на урановых рудах и растет.

– Сомтилор растет там, где много черного камня, да, - подтвердил Льяти.
– Вот если из этого камня наконечник для стрелы сделать и в сомтилор выстрелить - он и взрывается.

– Живая атомная бомба, - выдохнул Борька.
– Офигеть.

– Ну, бомба, не бомба, а реактор - точно, - сказал Сашка.
– Только нам от него, в самом деле, надо держаться подальше, - у нас-то свинцовых скафандров нет. Это пусть уже ученые наши разбираются.

Димка вздохнул. Он не знал, дойдет ли тут дело до ученых, даже если они и вернутся. Да и что вернутся, - это ещё вилами по воде писано...

– А еще у румута плоды взрываются, - продолжал рассказ Льяти.
– Это дерево такое. На нем такие шары растут, здоровенные. Они когда созревают, то отрываются и летят. А потом взрываются и семена разбрасывают. Если в румут стрелой горящей выстрелить - знаешь, какой фейерверк будет!.. Ну и в летящий шар попасть тоже красиво.

– А драконы на людей не нападают?
– спросил Антон.

– Не, никогда, - ответил Льяти.
– Мы-то для них никто - так, мелочь... Вот тайлоанги - это да. Их драконы по целому быку в когтях уносят.

– Куда уносят?
– машинально спросил Димка. То, что он слышал, очень походило на сказку - но, задрав голову, он увидел высоко-высоко в небе пару крохотных снизу серебристых фигурок...

– В северные горы, ясное дело, - ответил Льяти.
– Там у них гнезда. Вот туда вообще незачем ходить - логова свои драконы защищают магией, человеку там и не пройти. Из опасных зверей тут ещё шипонос есть - он добычу рогом своим колет и яд внутрь впрыскивает. А в Море Птиц рыбы-горгульи живут, вот такие, - он далеко развел руки.
– Они быка могут на глубину утащить и сожрать.

– Ни фига себе, - сказал Антон.
– У нас пираньи в Амазонке живут, - но они-то хоть маленькие...

– Поганое это место - тропики, - сказал Сергей.
– Мне отец про Вьетнам рассказывал - у нас лес как лес, а джунгли - как базар восточный: ярко, шумно, и любой может нож под ребра воткнуть.

– Не знаю, как у вас, а у нас возле Моря Птиц хорошо, - обиделся Льяти.
– Вот в лесу плохо, это да, но сюда и незачем ходить - ну, разве что из любопытства, как вот я.

– А что ж вы сами в этом лесу живете?
– спросил Борька.

Льяти хмыкнул.

– Мы в другом лесу живем, в нормальном. И вообще, у нас хлеб любят есть, - а он в степи не растет почему-то.

– Постой, вы что - хлеб выращиваете?
– удивился Сергей.

– А то!
– с гордостью сказал Льяти.
– Это только мы тут и умеем. А хлеб - он всему голова. На него всё, что хочешь, можно выменять. Хоть еду, хоть вещи. К нам много кто торговать приходит. Вот Квинсы и бесятся, - они-то сами ничего не умеют. Ну да Квинсы-то трусы - они только воровать и смеют. А вот Нурны, суки, прийти и отнять могут. Ну, если у них получится, - добавил он.
– Мы как раз через их земли пойдем.