Пленённая
Шрифт:
– Я знаю, зачем ты здесь, Артемия, дочь Ликомеда.
Я сажусь рядом с прорицательницей.
– В таком случае мне не нужно произносить лишних слов.
– Ты хочешь, чтобы я подарила твоим подданным ложную надежду.
Она не спрашивает, она утверждает, кивая , словно беседует с кем-то внутри себя и соглашается с его словами.
– Я не знаю, ложная ли она? Поведай мне о том, Сибилла.
– Что именно ты хочешь знать? Но помни, что ответ не всегда может быть таким, которого ты ждёшь.
Я тихо смеюсь.
– Мне известно об этом, Сибилла. Я хочу
Сибилла садится и открывает глаза, пронзая меня ясным взглядом почти бесцветных глаз.
– Все города рано или поздно падут, станут камнями и пылью. Сегодня я не могу сказать ничего, кроме этого. Прольётся немало крови… А твой путь будет тяжёл.
Я нетерпеливо отмахиваюсь:
– Мне известно, что судьба правителя – не самая лёгкая ноша. Мне интересно узнать судьбу Верксала.
Сибилла словно не слышит меня:
– Долгий путь, усеянный острыми осколками прошлого. Шипы, пронзающие плоть. Кровь и боль…
Я касаюсь её ладони своей рукой. Она вздрагивает и словно просыпается ото сна, отрицательно качает головой:
– Я не могу сказать тебе ничего, кроме того, что ближайшие дни будут раскрашены красным. Цветом боли и страха. Верксал ждут непростые времена.
– А его конечная судьба? Не та, что грядёт спустя десятилетия? А гораздо ближе?
Сибилла качает головой:
– Тишина. Иногда звёзды молчат, лишь холодно светят сверху.
Я сижу без движения некоторое время.
– Хорошо, – я поднимаюсь, оправляя складки длинного платья, – тогда мы заставим их говорить то, что хотят услышать жители. Сегодня вечером на Совете ты будешь гадать на внутренностях жертвенного агнца. И ты увидишь, что Верксал одержит победу. Тяжёлую, но заслуженную.
– Стены Верксала простоят ещё не одно десятилетие.
– Именно это ты и скажешь.
Сибилла согласно кивает и на прощание ласково касается моей щеки рукой:
– На твоих плечах – ноша, что не каждому мужу по силам. Но иногда сталь оказывается слишком хрупка. Будь как ива, Артемия.
Я склоняю голову в знак согласия и покидаю келью прорицательницы, застыв без движения на некоторое время.
– Куда желает отправиться госпожа? – спрашивает Агрий.
Иные не могут отличить братьев одного от другого. Но для меня они словно день и ночь. Я безошибочно узнаю, что говорит именно Агрий по его чуть более торопливой речи. Я колеблюсь мгновение. Мне нужно ещё раз принять главного провизора со всеми его свитками, в которых записаны все наши припасы, и определить количество ежедневной пищи. Совет ещё не созван и решение не вынесено. Но я уже готовлюсь к длительной осаде, как и Приам. Один из немногих, на кого я могу рассчитывать, как на саму себя. Он служил ещё моему отцу и в какой-то мере он заменяет мне его хотя бы тем, что его присутствие всегда напоминает мне об отце, словно Приам при себе носит частичку его тени. Совет согласится с моим решением. Или их всех сожрёт моя ручная пантера. Мне надоели их постоянные увёртки и лицемерие. Я хочу видеть подле себя людей верных и преданных. Таких, как… Я едва не зажимаю рот самой себе. Нельзя произносить
– Я хочу посмотреть на бойцов из Клеток. Отведите меня к Кирину.
Братья, переглянувшись между собой, кивают. Агрий выходит наружу, Азий остаётся рядом со мной. Мне нравится их способность без единого слова понимать друг друга. Словно между близнецами натянута невидимая, но нерушимая нить.
– Повозка готова, – возвещает Агрий через пару минут.
Я окольными путями выхожу во внутренний двор. Там меня уже дожидается лёгкая открытая повозка, запряжённая двумя ослепительно белыми жеребцами. Я забираюсь внутрь и знаком останавливаю близнецов, которые хотели соединить над моей головой и с боков повозки защитные металлические пластины.
– Это в целях безопасности, госпожа, – с нажимом произносит Азий.
– Нет. Это приказ. Не хватало ещё разойтись слухам, что правительница Верксала раньше времени прячет голову в песок. Я хочу видеть своих жителей и приветствовать их как полагается.
Они подчиняются. И лёгкая повозка быстро мчит нас через весь город на его окраину, где находятся Клетки. Огромное пространство, отданное под размещение бойцов-рабов, собранных с самых дальних уголков земель. Там располагаются приземистые домики и тренировочные поля. А немногим поодаль возвышаются белые кирпичные стены Арены.
Меня пропускают внутрь огороженного периметра и без лишних предисловий ведут прямиком к Кирину. Он – хозяин Клеток, но бессменный раб Верксала. Я иду вдоль полей, на которых проходят ожесточённые тренировки, больше напоминающие настоящие бои – так стремительны и яростны удары мечей. Вокруг стоит лязг мечей и крики, из-под пят бойцов в воздух взметаются тучи песка.
Поневоле замедляю шаг, впитывая глазами блеск полуобнажённых, потных тел, сошедшихся в поединке. Бойцы не прекращают тренировок, даже когда замечают меня. Напротив. Я улыбаюсь и одобрительно киваю двум мужчинам, сошедшихся в рукопашном бою.
– Кирин ждёт вас.
Кирин немолод, но и не стар. Он один из тех людей, что до самой смерти словно застывают в неопределённом промежуточном возрасте. Суровое лицо испещрено побелевшими от времени шрамами. Лысая голова поблескивает под яркими лучами солнца. Он склоняет колени передо мной в знак почёта, а я нетерпеливо велю ему подняться.
– Я не за тем пришла, Кирин, чтобы смотреть как один из самых лучших бойцов собирает песок коленями. Мне нужна твоя помощь.
– Помощь? – удивляется он, – прикажи, и я исполню твой приказ.
– Нет, мне нужна именно твоя помощь и совет. Сколько ты скитался по Землям? И со сколькими племенами тебе пришлось сражаться?
– Много, моя госпожа.
– Тогда ты знаешь не понаслышке и о миркхийцах, что сейчас стоят под нашими стенами.
– Знаю, – усмехается Кирин, – косоглазые – словно муравьи. С одним справиться не составит большого труда, но их сотни и тысячи. Убиваешь одного – следом лезут ещё десять, такие же низкорослые, кривоногие и настырные. Говорят, их женщины рожают дважды в год, потому они не щадят своих бойцов.