Пленница «Летучего Голландца»
Шрифт:
Нет, две такие крупные неудачи подряд – это уже слишком! Я не собираюсь снова тонуть.
Тело двигалось на удивление легко, дверь оказалась не заперта, но как только я открыла ее, замерла в ужасе, намертво вцепившись в деревянную балку, которая сновала вверх-вниз вместе со всем кораблем. Тучи и небо казались единой, непрерывной бесконечностью. Может, мне так показалось от страха, но во время этого шторма волны вздымались гораздо выше, чем в тот раз, когда я вылетела с борта круизного лайнера.
Корабль вопреки здравому смыслу шел под всеми парусами. Я не видела носа, но, когда гребень очередной волны накрыл палубу почти целиком, поняла, что
Дрожь пробежала по всему телу, когда порыв ветра разметал мокрую юбку и черные волосы – мои волосы, и когда я с ужасом поняла, что под ударами воды корабль только увеличивает скорость. А еще – черт возьми – я ведь уже пол года как крашусь в блонд!
Мысль о волосах прервал мощный оружейный залп справа. В ушах зазвенело, я рефлекторно повернулась на звук и завизжала. Мой голос – непривычно тонкий и звонкий – утонул в очередной волне. Соленые брызги щипали глаза, жгли нос и рот, но даже отплевываясь, я не могла оторвать взгляд от жуткой твари.
Она лишь наполовину показывалась из воды и напоминала огромный скелет, обтянутый подгнившей серой плотью. Голова твари возвышалась где-то на уровне верхушек мачт, а между толстых как шпалы ребер, там, где у людей обычно находится сердце, что-то пылало, подпаливая мясо вокруг.
Это бред… Этого не может быть…
Я почувствовала, как сознание меня покидает. Мне захотелось отправиться в небытие, чтобы избавиться от этого кошмара, но вместе с тем я боялась той беспомощности, которая идет рука об руку с забвением: если отключусь – окажусь полностью беззащитной.
Тошнота, ломота в костях и мокрое платье, мерзко липнущее к ногам – все говорило о реальности происходящего. Жжение в глазах, ледяной ветер, привкус соли в горле и на языке, грохот воды и выстрелов. Нет, столько ощущений сон никак не может использовать. Так неужели все это…
Раздался новый залп, несколько ядер впились в тушу чудовища. Оно запрокинуло голову, открыло пасть и взревело. За его спиной сверкнули молнии, спустя несколько мгновений его рев отразили раскаты грома. Существо выгнулось, огненное сердце ярко запылало в тлеющей груди.
Я не услышала звука выстрела – его заглушил рокот грома и рев чудовища. Но заметила ядро – всего одно – которое, наконец, достигло цели – живого сердца уродливой сущности. Жуткое нечто взревело еще громче, огонь полыхнул, сметая клетку из ребер, на миг яркая вспышка ослепила меня, а грохот, казалось, разорвал барабанные перепонки. Забыв о дверном косяке, я зажала ладонями уши, но это не помогло. А в следующий миг прямо к моим ногам упал вонючий кусок серой плоти с обломком кости, застрявшим в середине. Капли чего-то черного, гуще воды, брызнули на подол платья, к носу тут же подкатился запах гнили. Я попыталась задержать дыхание, но поздно: меня вывернуло прямо на доски палубы, а уже через миг смыло с ног очередной волной и потащило куда-то к борту. Я успела вцепиться в спасительную балку, пока вода утаскивала мерзкую кровь, гниль и остатки какой-то еды, которые я только что выплюнула.
Сморгнув новую порцию соли с ресниц, я огляделась. Море теперь волновалось гораздо слабее, сплошная пелена туч начала трескаться просветами голубого неба. Только теперь я заметила на палубе нескольких
Откуда-то сверху знакомый голос капитана раздавал указания, в которых у меня не было сил разбираться. Мысли плыли в одуревшем от увиденного сознании, и теперь уже хотелось банально упасть в обморок, но желанное забвение не спешило щадить меня. Вместо этого я сидела, цепляясь онемевшими пальцами за бессмысленную теперь опору, и почти не мигая рассматривала команду амфибий, слушала голос-пилу капитана. Где-то за мачтой мелькнули пышные волосы лекарши, вокруг одного из матросов заплясали знакомые зеленые искры.
Небо прояснилось, тщедушный подросток – наверное, юнга – сбросил остатки серой плоти с палубы в море – и на золотистых лицах странных существ появились улыбки.
Нет… Нет, нет, нет. Не может этого быть!
Я зажмурилась, потом часто-часто заморгала, а после этого снова распахнула глаза. В них ударил полуденный солнечный луч, но больше ничего не изменилось: та же чешуя на коже, шорох парусов, голос-пила:
– Отличная работа, Осберд!
– Рад служить, – откликнулся, видимо, тот самый Осберд.
Я повернулась на голос и вздрогнула, окончательно убедившись, что мне не стоит больше смотреть по сторонам. Вообще глаза зажмурить надо, и так ходить. Может, тогда я не буду видеть ни чудовищ, ни существ вроде Осберда – огромного детины с клыками, выпирающими из квадратной нижней челюсти почти до приплюснутого носа, и огромным зеленым рыбьим плавником на спине.
Разглядывая странного человека… или просто существо, я пропустила момент, когда капитан меня заметил.
– Леди Эстер! Что вы здесь… – мужчина-амфибия сбился на полуслове, когда я повернулась к нему. – Мари, иди сюда!
Через пару мгновений целительница-фокусница уже пробилась сквозь толпу матросов и склонилась надо мной. И снова над головой заплясали зеленые искры. Я прикрыла глаза, чтобы не видеть их яркий свет. Дышать глубже. Даже если это другой мир, даже если очень страшно, сейчас лучшее, что я могу сделать, это просто дышать глубже.
Вскоре я почувствовала ужасный зуд в том месте, где запеклась над раной кровавая корка. Потянулась к голове рукой, но кто-то шлепнул меня по ладони. Намек я поняла и сжала кулак, но все еще очень хотелось впиться ногтями в кожу. Однако вскоре мерзкое ощущение стало ослабевать, а когда совсем пропало, я открыла глаза и снова поднесла руку к голове. Ощупала рану, но на волосах осталась только запеченная кровь, а само место удара заросло новой нежной кожей. Правда, опустив пальцы, я сняла с ними и приличной толщины черную прядь.
– Спасибо… Так быстро? – изумилась я, не сразу сообразив, что думаю вслух.
– Помнится, раньше вы воспринимали мой талант как должное, – с доброжелательной, но холодной улыбкой напомнила… как ее там, Мари, кажется.
– Мариота, прекрати, – железный тон капитана заставил целительницу повиноваться. Она отступила на шаг, но ее ледяной взгляд все еще впивался в меня.
Я попыталась подняться, но капитан не стал дожидаться, пока я самостоятельно смогу это сделать. Подхватил меня на руки и отнес в каюту. Я безвольно обвисла в его руках, потом тяжелым мешком рухнула на кровать. Пережитое – то, что минуту назад было таким реальным – теперь казалось просто сном. Но увы, таковым не являлось.