Пленница северного волка
Шрифт:
Святослав был сосредоточен на каждой, пусть даже малейшей детали моего наряда и тела. Разобравшись с волосами, он без промедления принялся за платье. Когда князь расстегнул первую застёжку последнего, я вздрогнула от сладостного волнения, тронувшего у меня в душе самые потаённые струны. Это не осталось незамеченным для мужчины, ведь он улавливал всё. Ничто не могло уйти или скрыться от его пристального внимания, причём даже то, что обычно было так тщательно скрыто от человеческих глаз.
Великий князь замер, реагируя на моё смятение.
— Не бойтесь меня. Я не причиню вам
— Что вы! Я нисколько вас не боюсь, — ответила ему с улыбкой, снова коснувшись его плеча в подтверждение сказанного.
— Отчего же вы тогда вздрагиваете? — поинтересовался Святослав, словно действительно не понимал причины подобного поведения.
— От волнения…
Мой робкий ответ заставил его улыбнуться. Он расслабился и продолжил вновь расстёгивать на мне платье, с упоением снимая с меня всю одежду. Вскоре его взбудораженный взгляд уже блуждал по моему нагому телу. Мы были оба обнажены, и оставалось невероятно странно, что я едва ли стыдилась этого. Мне совсем не хотелось спрятаться, накрыться чем-нибудь с головой, как происходило ещё только утром. Немного мешало лишь то, что в спину впивались колкие соломинки из грубого матраса, когда князь прижимался ко мне горячим телом.
Его жадная рука скользила по моему телу, лаская грудь, живот, бёдра, обжигая даже не температурой, а столь откровенными прикосновениями. От его трепетных поцелуев, усыпавших мне лицо и шею, у меня будто бы останавливалось дыхание.
Слабый стон невольно слетел с моих губ, когда Святослав прикоснулся к лону, но он заглушил тот своими. Его язык вторил движениям руки, благодаря чему они словно танцевали в паре, то и дело выдавая такие па, что погружали меня всё глубже в омут невероятных по силе ощущений. Он дарил мне просто неистовое наслаждение, отзывающееся во всём теле сладкими судорогами. Я совершенно не хотела приходить в себя, но приподняв враз отяжелевшие веки, вдруг отметила, что перед глазами всё в слабом свете догоравшей свечи буквально плыло.
Подарив мне неведомое ранее удовольствие, князь перекинул мою ногу за свою мокрую от пота спину и прижался ещё сильнее. От прикосновения твёрдой мужской плоти я мгновенно пришла в себя и посмотрела на него. Из-за слабого света и ниспадающих волос лица мужчины было почти не разглядеть, однако ладони, ласково блуждающие по моим ногам, груди и животу, говорили о страстном желании. Он склонился ко мне, делая первое движение и входя в меня. Качнувшись, прошёл ещё глубже, делая пусть и терпимо, но больно, хотя и в то же мгновение сладко. Святослав вновь жадно поцеловал меня, и я застонала, забывшись и впиваясь ногтями в его спину, невольно прижимая к себе. Он на мгновение замер, опаляя моё лицо жаркими сорванным дыханием, а после чего продолжил двигаться.
Настойчивые и неумолимые толчки слились с его звериным рычанием. Мужчина так же, как и я, впивался в мои бока и бёдра пальцами, нисколько не думая о силе прикосновений и оставляя на коже саднящие следы, отчего-то несущие с собой и приятные чувства. Его всё более размашистые и быстрые движения рождали внутри меня вспышки сладостной
В тишине безлюдного замка было слышно лишь наше слившееся воедино дыхание и стук наших колотящихся сердец.
— Ты моя! Моя! Только моя! — настойчиво и грубо проговорил Святослав, покрывая меня поцелуями.
Осторожно повернувшись, я прижалась к его телу и преданным взглядом согласилась с услышанными словами. Я тянулась к нему, отчего-то веря ему больше, чем самой себе. «Знаю наверняка, что буду князю хорошей женой.До весны осталось совсем недолго…» — пришла ко мне мысль, полная теплоты.
18
18
Святослав всю ночь неутомимо изучал моё лицо, блуждая по нему взглядом безумного счастливца, а я же лишь покорно прижималась к нему. Наивно думала, что не сомкну глаз после случившегося, такого нового, волнующего и по-своему прекрасного, да только усталость всё же взяла своё, бережно погрузив меня в безмятежный сон.
Поутру я пробудилась от щекотки то на груди, то на лице. «Словно пробудились и слетелись в покои Великого князя, то и дело садясь на меня, невозможные в этом холодном краю бабочки», — подумала про себя и, сперва улыбнувшись подобной несусветной глупости, открыла глаза.
В следующие же мгновения моя улыбка стала ещё шире от увиденного. Святослав лежал у самого края кровати и щекотал меня издали каким-то причудливым пером. Цвет последнего напоминал глаз или камень в искусной оправе, а по краям словно ниточки тянулись его тонкие бородки.
— Какое чудо! — восхитилась вслух, попытавшись взять перо из руки мужчины.
Он же с лукавой улыбкой отвёл её в сторону, побуждая меня потянуться к нему ещё раз, передвигаясь поближе.
—Что это? — с детским любопытством спросила я.
— Перо, — хмыкнул князь, покручивая его в лучах солнца.
Приподнявшись и опираясь на локоть, я вновь протянула руку к пёрышку, но не дотянулась, вместо желанной добычи попадаясь сама. Святослав притянул меня к себе и тут же провёл пером мне у самого кончика носа.
— Щекотно! — сказала я и рассмеялась, укладывая голову на его горячую грудь.
— Это перо заморской птицы. У них там такие что-то вроде наших кур. Я привозил сюда целый выводок… — начал рассказывать он, передав наконец-то вещицу в мои руки.
— И что же? — уточнила в ответ, желая услышать продолжение и уже даже надеясь, что мне удастся взглянуть на таких прекрасных птиц вживую.
— Издохли, — изрёк мужчина, тяжело вздохнув. — В нашем суровом крае ничего красивого не приживается.
В последние слова он внёс какой-то особый смысл, что мне сразу же стало ясно, ведь его сердце забилось быстрее.
— А как же красногрудый снегирь и хитрая синица? А стройные и величественные ели? Они такие красивые и прижились! — вступилась я за северные земли, любуясь пёрышком и его переливами от яркого синего до цвета болотной зелени.