Пленница северного волка
Шрифт:
После этого напутствия Великий князь закрыл за собой дверь, оставив меня с гостьей.
— Доброго здравия вам. Что мне нужно делать? — спросила я, чуть склонившись перед той.
— Подь туды, подол задери! — рявкнула она в ответ, зло при этом на меня посмотрев.
— А зачем?
— Затем, что так велено! Делай, что говорят! — проорала знахарка, тем самым пугая меня ещё пуще.
Набравшись храбрости, я выполнила всё, что она мне велела, и в следующие мгновения её грубые морщинистые руки с силой стали меня ощупывать,
— А ну, не жмись! Словно каменная! —прикрикнула старуха, стукнув меня по ноге, отчего я ещё пуще сжалась. — Не жмись, кому говорят! Вот же телепня!
Тяжело дыша, я с трудом заставила себя довериться ей. Она долго мяла мне живот, а после уставилась на меня в упор, терзая моё лицо побелевшим от возраста взором.
— Вот! Косы не переплела, не покрыла, а уже дитя в утробе носишь! Не доносишь… — зло шикнула знахарка напоследок, одёргивая подол моего платья и хватая меня за руку.
Пока я хлопала глазами, пытаясь осознать, что только что услышала, она оглядела ожоги на ладони.
— Надо было жиром медвежьим мазать, тогда бы так не стянуло, — грубо проговорила старуха и, отбросив мою руку, пошла к дверям.
Она стукнула по ней один раз, и та отворилась. Великий князь прошёл в покои.
— Спешу поздравить вас, ваше высочество, княжна ждёт ребёночка, — любезно проблеяла знахарка, заискивающе заглядывая ему в лицо.
— Иди! Дуда с тобой расплатится, — сурово произнёс он, словно вовсе не радуясь услышанной новости.
Я села на краю кровати, подобрав ноги под подол платья. Меня с головы до ног пробирало холодом от хмурого взгляда Святослава, брошенного в мою сторону.
Исходящая от князя холодность причиняла мне больше беспокойства, чем злые слова знахарки. «Старуха просто выжила из ума, ещё и вероятно обозлилась, что дитя безбрачное. Только вот сам Святослав с первой ночи о ребёночке думал и просил беречься. Почему же теперь так холоден и безрадостен?» — гадала я, а затем всё же осмелилась спросить:
— Вы не рады?
Великий князь словно отряхнулся от собственных мыслей и стремительно приблизился ко мне, сев на каменный пол подле моих ног.
— Глупости, я очень рад, моя хитрая синица, — шепнул он, улыбаясь на этот раз не только губами, но и взглядом.
Взяв мою обожжённую руку, Святослав покрыл ладонь и каждый её палец поцелуями.
— Знахарка сказ…
— Не берите в голову, княжна Милолика. Старуха потеряла разум, — оборвал князь попытку заговорить вовсе не про её страшные слова. — Просто берегите себя и никуда не отлучайтесь.
Соглашаясь, я кивнула. Раз он всё слышал, то и беспокоиться было не о чём.
— Не стоит расстраиваться из-за её россказней. У меня крепкое здоровье, — заметила в ответ, совершенно не обманывая в этом.
Пережить чёрную болезнь удавалось лишь единицам, и мне повезло быть в их числе.
— Забудьте
Больше на данную тему мы разговоров не поднимали. Я дожидалась весны и свадьбы, а князь ждал наследника, задаривая меня подарками.
22
22
Моё волнение о том, что всё шло не так, как должно было, отступило под влиянием внимания и заботы Великого князя. Он действительно был счастлив и оберегал меня, словно самое дорогое во всём мире сокровище. Впрочем, с приходом весны всё изменилось.
Святослав отдалился от меня вместе с тем, как начали таять снега и петь капели. Дни и ночи я проводила одна, а таз и воду Завида приносила для меня теперь в княжеские покои, переставшие быть таковыми. Эта комната стала будто моей тюрьмой, а я в ней словно являлась пленницей. Я давно потеряла всякие силы отгонять от себя подобные мысли, ведь князю было не до прогулок и трапез со мной.
— Доброго утра, княжна Милолика! Смотрите, что у меня для вас есть! — беззаботно прощебетала в начале очередного дня служанка, принося мне поднос с завтраком и букетиком первых весенних цветов.
— Это же подснежники! — воскликнула я, с радостью забирая из её рук последние.
Решила поначалу, глупая, что их для меня послал сам Великий князь, желая порадовать. Как же горько было осознавать ошибку!
— Да, мои малые сестрицы вчера насобирали, а я вам принесла. Порадуйтесь, княжна Милолика, вы так грустны в последнее время, — с искренней печалью в голосе заметила Завида, ставшая единственной, с кем я теперь могла общаться.
— Спасибо. Вот, передай от меня им, — сказала ей и, откинув с корзины полотенце, ухватила из той сразу два апельсина.
— Что вы! Мне не велено! Нельзя ничего у вас брать! — запротестовала она и вспыхнула, пряча руки под фартуком.
— Бери, а то пропадут. Всё равно есть не могу, воротит, — со вздохом призналась я.
— Благодарю вас! — отозвалась обрадованная служанка и подставила мне карман, что был у неё до самого пола.
— Сколько у тебя сестриц?
— Четыре и ещё братец, только он мал по цветы ходить, — с улыбкой поведала она.
Улыбнувшись в ответ, я достала из корзины ещё три апельсина и бросила туда же.
— Спасибо! — вновь поблагодарила Завида и низко поклонилась.
— А моя сестра мне вовсе не пишет. Уже столько весточек ей отправила, а в ответ лишь тишина, — с грустью поделилась я с ней, присаживаясь за стол.
Поднос был полон таких яств, которые мне хотелось всегда, ведь аппетит меня, даже когда я пребывала в дурном настроении, не покидал.
— Не огорчайтесь, княжна! Вы позволите мне уже идти? — спросила служанка и заторопилась, ведь работы у неё с приходом весны явно прибавилось.