Пленница северного волка
Шрифт:
— Князь женился, зачем я ему… — прошептала в ответ ей, ощущая от собственного шёпота боль.
«Доверилась ему, отдалась без остатка, а он…» — подумалось мне, но мои полные горечи мысли перебились громким старушечьим хохотом. Отсмеявшись, знахарка поведала мне, что Святослав уже третий день, как вновь стал вдовцом.
— Как же так? — чуть слышно прошептала я.
Этот вопрос бился у меня в голове, словно птица в клетке. Пуще моего горя было лишь горе Святослава, ведь я потеряла одну надежду, а он уже скольких жён схоронил! «Верно, уже и сам со счёта сбился. Может, то было ни что иное, как моё спасение? Куда бы я сгинула, женись
— А то ты не знаешь! — усмехнулась старуха.
— Слухи разные ходят, чему верить? — спросила я у неё с тоской.
— Слухам никаким верить нельзя. Послушать их, так я младенчиками питаюсь! В печке припекаю и ем, — бросила она и страшно расхохоталась, но во взгляде её сквозила грусть, а ещё боль и даже обида.
— Кто же такое сочиняет, да и зачем? Вы же лечите, людям помогаете… —возмущённо начала я, помня о том, как получила помощь от знахарки, пусть та и наводила на меня ужас.
Мне даже и не удалось заметить, как разговор о князе сменился на беседу о ней.
— Телепня ты телепня! Я что ж, по-твоему, сам бог, что ли? Кому могу помогать, тем помогаю, но не всегда с той печки живыми ногами слезают. Больно ты болтлива. Наелась, напилась? Решайся давай, назад на печку полезешь? Или до князя своего пойдёшь? — строго пробурчала старуха.
Я задумалась о том, что же мне делать, и пока решалась, она стала собирать травки в мешочки. К тому времени, как моё решение оказалось принято, был готов целый куль из них.
— На вот, заваривай каждый раз свежее и пей после еды. На голод нельзя, замутит и вывернет, — напутствовала знахарка, подавая мне собранный свёрток.
— Спасибо вам, —сказала я и низко поклонилась ей перед тем, как выйти за покосившуюся дверь.
— Иди с богом, телепня, —отозвалась она, махнув на меня сморщенной и скрюченной годами рукой, а затем принимаясь заниматься делами.
Я вышла из её избушки в ночь и даже не вздрогнула. Ноги словно сами понесли меня к замку, стоявшему тёмной стеной впереди. Ни в одном из его окон не было видно света, будто никто там и не обитал. Без особого труда добравшись до главных дверей замка, я торопливо нырнула внутрь, желая поговорить с князем. Я жаждала получить объяснение причины его поступка, ведь не мог же он поступить столь жестоко по глупой прихоти. Казалось, что не было ничего страшнее той боли, что мне недавно довелось испытать.
— Княжна? Милолика? Вы ли это? — хриплым голосом спросил вышедший из темноты за дверями Дуда.
Тот подсвечивал путь едва горящим факелом, а при виде меня испугался, словно я была привидением.
— Это я. Где Великий князь? Проводи меня скорее к нему, хочу его видеть, — даже не попросила, а потребовала я.
— Я думал… Да, идёмте же скорей, — опомнившись, согласился слуга и шагнул в сторону, пропуская меня вперёд.
Он проводил меня до библиотеки, окон которой я не могла видеть, пока держала путь к замку, а между тем в той было много света. Горели сотни, нет, тысячи свечей, а ещё редкие масляные лампы, что были расставлены перед Святославом. Сам он будто обезумел, листая среди множества книг на полу какую-то из них, с почерневшими от времени листами, и вглядываясь в неё горящими глазами.
— Ваше высочество, княжна Милолика, — оповестил его Дуда, после чего поспешил унести ноги.
— Что с ней?! —воскликнул князь, подскакивая с пола и роняя ценный фолиант, но тут же осекся, увидев меня.
Верно,
Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем меня сжали его крепкие объятия.
—Тотчас же уйду, если вы всего не расскажете, — пылко пообещала я, а сама ещё сильнее прижалась к любимому.
Мной было уже решено, что если Святослав не раскроет собственной тайны, то мне придётся сдержать данное слово и покинуть его навсегда.
Крепко сжимая меня в объятиях, князь быстро покрыл мне лицо жаркими поцелуями, стирая горячими губами мои горючие слёзы.
— Прошу вас… — шепнула я, взглядом умоляя его рассказать правду.
— Ты мой свет, а какой безумец по доброй воле останется жить в темноте? Я уже нарушил один запрет, и моя хитрая синица чуть не оставила меня… — хрипло пробормотал он, выглядя при этом безумцем, о котором твердил. — Что ж, смотри.
Бережно отстранив от себя, Святослав усадил меня в кресло, разметав по сторонам книги. Затем он сделал шаг назад, и в библиотеке раздался жуткий треск рвущейся на нём одежды, когда его тело стало увеличиваться в размерах и, к моему ужасу, начало покрываться смолянистой лоснящейся шерстью. Через мгновение подле меня появился огромный чёрный волк. Тот самый, с которым у меня уже была не так давно встреча, оставившая шрамы на моей ладони. Я узнала бы его из тысячи, только теперь он не выглядел злым и не хотел нападать. Мне же хоть и было вновь страшно, но то был страх совсем иного рода.
Это походило на сумасшествие, но я знала, а если вернее сказать, то чувствовала, что зверь не желал причинять вреда. Впрочем, у меня всё же оставался страх перед неизведанным. Мне было боязно не столь за себя, сколь за князя, ведь его могли заметить таким.
— Значит, слухи правдивы… — шепнула я, осторожно протягивая руку к огромной волчьей морде.
Невольное желание прикоснуться к этому чудовищу исходило откуда-то изнутри меня, и мне никак не удавалось с ним бороться. Отчего-то я точно чувствовала, что мне будет хорошо, если сделать подобное немедля.
Волк тихо рыкнул. Я знала, что это было не из-за протянутой к нему руки, а из-за того, что ему не понравились услышанные слова. К ладони он прильнул почти в тот же миг, когда она и была протянута. Прильнул и потёрся об неё головой, подходя всё ближе и ближе, после чего и вовсе рухнул на пол. Положив морду мне на колени, он прижался к моему животу, поджимая острые уши, и поражая меня размером и красотой собственных ярко-синих глаз.
От прильнувшего ко мне северного зверя не просто исходило тепло, ведь он был горячим, словно нагретый огнём каминный камень. Этот жар окутывал меня мирным уютом, развеивая даже самые малейшие страхи. На душе вмиг стало спокойно. Я почёсывала голову павшего к моим ногам волка-князя, а сама чувствовала внутри себя пинки его дитя.
Мой разум словно затуманился чем-то неосязаемым, и я некоторое время зачарованно разглядывала хищника, нисколько не думая о том, что он чудовище. Ребёнок затих, и веки у меня стали медленно тяжелеть, отчего я устало откинулась на спинку кресла, словно и не проспала целых три дня на печке в избушке знахарки.
24
24
Очнулась я уже в княжеских покоях. Никакого волка рядом не было, зато находился князь в одной рубахе, что сгорбился и сидел на краю кровати. На его лицо спадали влажные пряди волос. Походило на то, что Святослав точно смерти ждал предстоящего признания.