Пленница северного волка
Шрифт:
У него было много дел, но я могла ещё долго любоваться на озеро. Это место действительно выглядело каким-то священным. В воздухе даже гнус не вился, а стихший ветер не тревожил ленты в моих косах.
— Траву из мешков скидывай в ладью! — велел князь Лану, заставив меня обернуться.
Из-за дальних кустов он вынес на спине заранее подготовленную долблёнку, которую его помощник тут же до краёв наполнил повядшими цветами.
— Ничего не бойтесь. Когда наступит время, вы сядете в эту ладью и отплывёте подальше от берега, — произнёс Святослав, погладив меня по щеке.
— Хорошо, я сделаю это. Только что, если…Вы
— Они этого не сделают. Они этого не сделают… — повторил несколько раз, словно заклинание, князь.
Когда наш помощник закончил приготовления, Святослав отдал ему одного коня и велел возвращаться в княжество, но только другой тропой, чтобы не нарваться на тех, кто следовал за нами. Мы остались вдвоём, и эти мгновения, невзирая ни на что, были для меня очень счастливыми.
Разбитый лагерь вышел скромным. Разжечь костёр было нельзя, поэтому пришлось довольствоваться холодной едой и ледяной водой из ручья, но меня согревал жар, исходящий от тела любимого.
— На ночь я обращусь. Вдруг к нам придут, пока мы спим? Каждое мгновение будет дорого. Вы же, едва мой волк поднимется на ноги, сразу бегите к ладье и отплывайте подальше от берега, — предупредил князь, спешно раздеваясь.
Ещё несколько мгновений— и его поглотил вырвавшийся наружу зверь. Едва же он прилёг со мной рядом, я тут же оказалась укутана со всех сторон густой волчьей шерстью. От чёрного волка исходило ещё больше жаркого тепла, и ночь уже не казалась мне столь холодной. Только на этот раз мы оба не спали. Зверь чутко прислушивался к каждому шороху, а я же следила за его подрагивающими ушами, почти не испытывая тревоги с ним рядом.
За мной пришли на рассвете, которого не было видно из-за чёрных туч, что затянули всё небо над священным озером Ямуна. Вдалеке уже сверкала гроза и были слышны раскаты грома. Слова князя о каре небесной, если в этом священном месте пролилась бы хоть чья-то кровь, уже не казались мне такими уж сказочными. Несметное же количество обернувшихся волками оборотней не внимало данному запрету, ведь все они жаждали крови, рычали и скалились, подступая всё ближе и ближе.
Северный волк поднялся на ноги, но я всё не могла и шагу ступить, стоя за ними крепко вцепившись в его шерсть рукой, тогда как вторую прижимала к животу, в котором неистово брыкался запретный плод.
Когда два самых больших из пришедших за нами волка вышли вперёд, зверь князя мгновенно развернулся и рыкнул на меня, взором указав мне в сторону ладьи. И тогда я, так и не разжав вцепившихся в его шерсть пальцев, сорвалась с места. Прямо над нами сверкнула молния, озарившая всю округу будто солнце, и с неба посыпались крупные капли дождя. Они хлестали меня по лицу, и платье стало невыносимо тяжёлым от влаги. Бежать по скользкой траве к лодке было всё труднее и труднее, поэтому я боялась не успеть, одновременно переживая за Святослава. Всего на несколько мгновений обернувшись, я увидела, что те два волка рванулись было за мной в погоню, но путь им преградил охранявший меня волк. Отбросив лапой одного из них, самого крупного, он тут же вцепился в холку второго. Не в силах на это смотреть, я отвернулась от схватившихся не на жизнь, а на смерть хищников, и глядела уже только вперёд, покуда бежала. Я неслась к ладье изо всех сил, едва ли не падая на скользкой
Тяжело дыша, я открыла глаза, вжимаясь в дно долблёнки, и увидела, как только что гнавшийся за мной волк попятился. Он чихал и мотал головой, злясь и скалясь, снова и снова безуспешно порываясь подобраться ко мне. Его явно не подпускала трава, но всё же из-за него я не могла подтолкнуть ладью к воде, чтобы отплыть, каки обещала Святославу.
Над головой всё грохотал гром, оглушая нас мощными раскатами. На поляне же перед священным озером разворачивалась битва одного волка против огромной стаи. Не опасаясь уже, что оборотень мог подобраться ближе, я поднялась на ноги, встав в середине ладьи, чтобы посмотреть на любимого в последний раз.
Как бы ни было горько, но во мне не оставалось веры, что он мог победить всех, кто явился за мной. Впрочем, стоило мне только встать, тот волк, что скалился и нехотя пятился от запаха охранявшей меня травы, вдруг остановился и заскулил, поджимая уши. Ещё мгновение — и он на всю округу завыл, призывая всех остальных.
Льющийся на нас ливень неожиданно стих, а небо разъяснилось. Подул северный холодный ветер, обжигая моё мокрое тело в такой же одежде. Я стояла в лодке, полной ливневой воды, и дрожала от холода, со слезами сжимая в руке вырванную недавно из бока северного волка чёрную шерсть. Мне не удавалось поверить, что они все разом остановились.
Я не понимала звериного языка, когда напавшие было на нас хищники о чём-то общались между собой, но вскоре чёрный волк князя отступил в сторону, позволяя им подойти ко мне ближе. Настолько ближе, насколько им позволяла перестрельная трава.
Звери обступили меня полукругом и стали принюхиваться, прижимая уши и приглядывались к моему животу, в котором неистово билось неугомонное дитя.
— Они не тронут вас! — выкрикнул бегущий ко мне Святослав, вновь обретший человеческое обличье. — Волки признали наше дитя одним из нас!
Он на бегу одевался и смеялся, будучи невероятно счастливым. Всхлипнув, я ощутила, как по щекам побежали горячие и согревающие меня слёзы счастья. Мне хотелось бежать к любимому навстречу, но заледеневшие ноги в одно мгновение ослабли, и я упала на колени прямо в лодку, сотрясаясь от счастливых рыданий.
30
30
Наше счастливое возвращение в замок отмечалось с размахом. В приёмном зале за большими накрытыми столами веселились многочисленные гости. Я же, подобно настоящей княгине, сидела рядом с любимым, утопив свою руку в его, и покорно сносила любопытные взгляды не меньше сотни пар глаз оборотней в людских обличьях. В общем-то, я никого из них и не знала, кроме Дария и Мстислава.
Неожиданно радостный пир прервался, и музыка в мгновение стихла, когда из-за стола поднялся седовласый мужчина. Он был настолько суров и грозен на вид, что даже его добродушная улыбка порождала у меня в душе холодок тревоги.
— Мы приняли твоё дитя, Святослав, но это не значит, что ты до конца освободился от долга, — прогремел над всеми голос самого главного из древнего клана. — Дождёмся, когда преемник твоего рода появится на свет, а там решим. Если он ничем не будет отличаться от иных наших волчат, так и быть, обращать дев тебе больше не придётся.