Пленница тирана
Шрифт:
— Мне плевать, — маг встал с кресла и направился к выходу.
— Куда ты?! — встревожился император.
— Туда, где от меня может быть польза.
— От тебя и здесь она может быть, — стал убеждать Деорак, преграждая магу путь к двери.
— Без камня? — усмехнулся тот. — Хотя, знаешь, может у тебя есть какое-то другое желание? Давай я его исполню, и покончим с этой многолетней историей.
— Ну уж нет, Огайра, — до противности сладеньким голосом пропел император. — «Какое-то другое» и Шема может исполнить. Разбрасываться обещаниями мага на мишуру я не стану.
По лицу Огайры пробежала судорога, а в глазах разлилось ультрамариновое свечение. Конечно, он не тешил себя иллюзиями насчёт Деорака. Даже в первые дни знакомства, когда он казался на редкость благоразумным и сдержанным человеком, Огайра знал, что это лишь маска и он не всегда будет её носить. Маг был зол, страшно зол на императора, но в далёком прошлом он задолжал ему, а теперь настал час отдавать долг.
— Я должен тебе одно желание, — напомнил он императору. — Всего одно, не забывай. И если оно не изменилось со дня нашей последней встречи, то исполнить его не получится, пока ты не достанешь камень.
— И ты не поможешь мне в этом, — понял Деорак.
— Отчего же, помогу. Но тогда не стану делать остального, — Огайра скрестил свои тонкие и длинные, словно плети, руки на груди, изящные пальцы побарабанили по предплечью, губы растянулись в насмешливой улыбке.
Деорак остерегался этого утончённого аристократичного мужчину, ведь он знал лучше прочих, что при всей кажущейся субтильности Огайра мог дать фору даже Таймару просто потому, что обладал запредельной колдовской силой.
— Я достану камень! Достану! Слышишь?? — занервничал император. — Ты не можешь бросить меня сейчас. Мне нужна твоя помощь!
— И что ты мне предлагаешь, сидеть в твоём замке и ожидать, когда случится невозможное? — спросил маг. — Об этом мы не договаривались.
Огайра щёлкнул двумя пальцами, сделав два быстрых паса, и Деорак отъехал от закрытой двери, словно приставленная тумбочка, но не успел маг коснуться ручки, как двери отворились сами. На пороге стоял Алам, поддерживающий на своём плече человека, вымазанного с ног до головы дорожной пылью.
— Вы просили доставить его незамедлительно, Ваше Величество, — невозмутимо прошелестел камердинер, затаскивая чуть живого мужчину в кабинет.
— Это тот, о ком я думаю?! — с надеждой выпалил император.
— Полагаю, что да, — с достоинством ответил слуга, усаживая гонца на стул.
— Доложи Лаему, что его человек прибыл, пусть он сам о нём позаботится, — отдал приказания Деорак, а потом взглянул на мага, всё ещё стоящего в проёме дверей.
Огайра с кислой миной разглядывал гонца и, кажется, уже ненавидел его за расторопность.
— Ты привёз камень, друг мой? — обратился Деорак к жрецу, подавая кубок воды.
Тот кивнул, протягивая руку к питью, но император чуть отодвинул его, и путник уронил руку обратно на колено. Кубок снова приблизился к уставшему, тяжело дышащему человеку. Он взглянул на него с тоской и полез в заплечный мешок.
Когда гонец выудил из своей сумы нечто, завёрнутое в обрывок жреческой сутаны, ему тут же отдали воду в обмен на свёрток. Чуть
— Он, — выдохнул император с облегчением. — Он! — хозяин кабинета потряс на первый взгляд ничем не примечательным камнем перед Огайрой. — Это он, — тот самый камень, что дала мне Ерика. Видишь эти желобки, образующие узор?
Огайра склонился над артефактом.
— Это руна дагирас, — он наморщил лоб. — Связующая. Кажется, Ерика предупреждала тебя, что камни не будут связывать ваши дикие племена вечно. Она говорила, что это временная помощь, что камни лишь дают отсрочку для того, чтобы вы научились жить в мире.
— Да, да, — отмахнулся от нравоучений Деорак. — Но она говорила о сотне лет, а он проработал всего тридцать. Это ведь даже не половина. Мы ещё не преуспели в том, на что нам было отведено в три раза больше времени.
— Да вы в этом никогда не преуспеете! — гневно крикнул маг. — Теперь-то я отчётливо это вижу.
— Хочешь сказать, что ты умнее этэри? Она в нас верила!
— Может и не умнее, но вас знаю лучше. К несчастью, — добавил он тише.
Деорак состроил миролюбивую гримасу, примирительно положив ладонь на плечо мага.
— Будет тебе, Огайра, я не хочу враждовать. Давай просто сделаем то, что собирались и всё.
Смерив Деорака презрительным взглядом, Огайра прошёл к столу, опёрся о его край бедром и, не желая растягивать свой вынужденный визит, спросил:
— Какова твоя истинная цель?
— Предотвратить войну, конечно! Разве это не очевидно?
— Для этого не обязательно усложнять и без того непростое дело дополнительными нюансами, — витиевато сказал маг, но император отлично понял, о чём он.
Деорак погладил ухоженными руками бороду и, лукаво сощурив глаза, проговорил:
— Я не вечен, мой друг, — его глаза скорбно закатились к небесам. — Таймар скоро станет императором. И мне бы хотелось, чтобы он, как и я когда-то, увидел города, вдохновившие меня на создание Вайрука. Я, видишь ли, всё ещё хочу сделать из Дей-Айрака подобие Муна-Нэмид.
— Твой дом никогда не станет таким, как Валамар, и ты это прекрасно знаешь, — устало произнес Огайра, понимая, что император юлит, пытаясь скрыть от него свои истинные планы.
— Понимаю, Истан — мой благочестивый первенец объяснил, что в котле нашей Вселенной один важный ингредиент, благодаря которому всё цветёт и пахнет, распределён неравномерно. И здесь — в Роглуаре его значительно меньше чем в Валамаре.
Осведомлённость императора о мане Огайру не порадовала. Читать нотации и разъяснять о сложном устройстве Великой Пирамиды маг перестал ещё во времена своей юности, когда понял, что нижниемиряне перевирают все учения. Они не могли уяснить простую вещь — чем сложнее и совершеннее мир, тем большей осознанности он требует от своих обитателей. Огайру раздражала болтливость Истана, поведавшего отцу о «божественном огне», но маг понимал, что в силу своей неопытности и чистоты помыслов парень и подумать не мог, что тайное знание в руках непосвященного может приобрести разрушительную силу.