Пленница владыки Эйрхельма
Шрифт:
– Они прекрасно знают, что одержат победу, а потому и не спешат, – бросила через плечо Иоланта. – Хотят нас помучить перед тем, как сожгут город дотла. Наслаждаются своей властью, – она подняла руку и прокричала: – Приготовиться! Бейте в центр! Не дайте им подняться с земли! И да хранят нас боги… Огонь!
Изломанный белёсый луч ударил четко в центр эйрхельмцев, и в ту же секунду в небо взмыли десятки драконов. Словно одичавшие звери, почуявшие кровь, они окружили Кархалл, а затем резко бросились вниз. Послышались раскаты грома, затрещали молнии. Защитный купол дрогнул под натиском, но устоял.
От драконьего рёва содрогнулись здания, а люди падали на землю, затыкая уши. В следующее мгновение в купол ударило пламя. Оно растекалось по нему оранжевыми всполохами. От жара и удушливого запаха гари становилось трудно дышать.
– Да они нас тут живьем изжарят! – проорал Йорен.
Совсем рядом со стеной пролетел золотой дракон, заставив людей пригнуться. А вот и предводитель драконов! На мгновение Иоланту окутало жаром, а во рту пересохло. Никогда прежде она не видела драконов. Особенно так близко.
– Не изжарят! Купол сдерживает их! – Иоланта повернулась к стрелкам, стоящим возле «скорпиона» и указала на золотого дракона: – Вот он! Подпустите его ближе, а потом стреляйте в шею!
Но вместо этого драконы, словно по команде, отлетели от стен и замерли в воздухе. Золотой дракон завис напротив стены, где стояла эйрин. В огромных зелёных глазах с вертикальными зрачками отражались вспышки молний. Иоланта почувствовала дрожь в руках, будто чья-то чужая воля, пробиваясь сквозь магический заслон, пытается подавить её.
Эйрин внезапно поняла, что город окутала непривычная тишина, будто Кархалл вымер. Ни криков, ни грохота орудий – драконы будто гипнотизировали горожан, заставляя их сложить оружие.
– Они явно что-то задумывают, – проговорил Йорен.
Словно в подтверждение слов старого воина, в глазах дракона отразилась смесь холодной ярости и злой усмешки.
В ту же секунду стены Кархалла дрогнули.
– Они разбивают башни с кристаллами!
Крик потонул в грохоте разлетающихся камней. Башни могли долгое время сдерживать натиск, но драконов оказалось слишком много.
Схватив Иоланту за руку, Йорен потащил её прочь со стены в сторону храма. Не успели они добраться до него, как стена рухнула, погребая под собой оставшихся на ней людей. От пронзительных воплей и плача обречённых кархалльцев кровь стыла в жилах.
– Бегите, эйрин! – крикнул он. – Кархалл уже не спасти! Бегите, я отвлеку их!
Оставив Иоланту на пороге храма, он бросился туда, где сквозь брешь в стене пробирались эйрхельмцы.
«Мы могли бы сжечь город дотла без особых усилий», – подумалось Алазару. Грозовые кристаллы, спрятанные в башнях крепости, могли вечно укрывать город. Вот только сами башни не выдержали натиска драконов.
Кархалл пал. Но его защитники, обуреваемые первобытной яростью и страхом перед захватчиками, продолжали сражаться до последнего вздоха. Лишь немногие из них были воинами короля. Большинство же – простые земледельцы и слуги, чье вооружение составляли вилы и колья.
Обратившись в людей, драконы продолжили наступление. Охваченная огнём крепость рухнула. Из-под руин доносились крики раненных и визг скота. Сопротивление слабело с каждой минутой.
Глядя, как его воины разоряют то, что осталось от Кархалла, Алазар крикнул им:
– Я объявляю себя владельцем Кархалла и этих людей! Оставшихся в живых не трогать! Помогите раненным! Дома не разорять. Теперь эти земли наши. Добычу разделим на всех.
Его слова были встречены недоумённым гвалтом.
– Нас предали, эран! Неужели ты простишь этих людей?!
– Нас предали. Но я не знаю почему, – спокойно ответил Алазар. – И пока не узнаю, никто не станет разорять город!
Что-то просвистело совсем рядом с ухом, больно оцарапав щёку. В следующее мгновение в глазах потемнело от боли – стрела вонзилась в плечо. Воины бросились к нему, но Алазар жестом остановил их и обломил древко.
В ярости он огляделся и заметил открытую дверь уцелевшего в пожарище храма. Лицо гневно дрогнуло – тот, кто пытался его убить наверняка целился оттуда. Но удрать ему не удастся.
Оставив своих воинов, Алазар направился к храму.
***
У неё было несколько секунд, чтобы выбраться из храма. Иоланта бросилась к спасительному лазу, дёрнула ручку, и вдруг с ужасом поняла, что дверь заклинило. Ругаясь под нос, она со всей силы потянула её на себя, но та упорно не поддавалась.
Тело обдало влажным холодом, зловеще задрожал огонь в светильнях – свирепствующая буря ворвалась сквозь распахнувшиеся двери храма, и эйрин поняла: она оказалась в ловушке. Можно было попытаться сбежать через крышу, добежать бы только до лестницы…
В следующее мгновение всё стихло, и эта тишина звучала страшнее, чем воинственный рёв драконов и звон оружия. По стене скользнула тень. Иоланта в отчаянии забралась под ритуальный стол, заставленный тарелками и кубками с элем и мёдом, и забилась между мешками с мукой.
Край скатерти скрывал от неё вошедшего, но эйрин услышала, как жалобно скрипели половицы под тяжёлыми шагами, уверенными и в то же время осторожными. Дракон знал, что в храме кто-то есть, но не желал спугнуть противника раньше времени.
Иоланта закусила костяшку пальца, почти не дыша. В ушах шумело от напряжения, сердце отбивало барабанную дробь, и эйрин невольно испугалась, что её могут услышать.
Внезапно шаги стихли. Казалось, даже время застыло, превратившись в вязкий кисель. Чутьё подсказывало: дракон здесь, и он ждет, когда его противник выдаст себя.
Иоланта огляделась в поисках того, чем можно отвлечь врага, и, покачнувшись на затёкших от долгого сидения ногах, случайно зацепила мешок с мукой. Тихий шорох показался оглушающим, и эйрин окаменела от ужаса.