Пленница владыки Эйрхельма
Шрифт:
Мать часто рассказывала Алазару и его братьям о древних племенах Виль дэ Вант, что жили на землях Эль-Ниара, напевала песни на ниарском языке или читала вслух сказки и легенды о грозных великанах из страны Торенхейма, демонах Валторгии и великих воинах Эйрхельма. Притихшие дети сидели возле неё и, разинув рты слушали удивительные истории. А потом появлялся отец и рассказывал о далёких прекрасных землях Авелона и древних драконьих богах, что создали землю.
Потом картинка сменилась, и появилась зелёная лужайка за замком, где они дрались с Варлоком, представляя себя героями из историй отца. Алазар завидовал старшему брату из-за того, что тот – наследник отца, и однажды станет этаром Эйрхельма. Вот только этому не суждено было сбыться.
Драконья чума унесла жизни многих, в том числе и жизнь Варлока и прекрасной Тиарэль. Так и не оправившись от горя, Драгвард ушёл вслед за любимой женой и старшим сыном. Тогда Алазар впервые услышал Драконью Песнь, – ту, что поют драконы прежде, чем навсегда оставить мир живых.
Так на плечи Алазара легла вся тяжесть бремени правления. Иногда ему казалось, что он не справится, не выдержит. Но он выстоял, смог не только удержать власть в своих руках, но и укрепить свою страну. А потом, оставив своего брата Рольха в Хрогварде, он отправился в южные земли Авелона.
Алазар застонал. Раненое плечо ныло и дёргало. Кожа и мышцы срослись практически мгновенно, однако оставшийся внутри наконечник начал загнивать, принося мучительную боль.
Сквозь пелену тяжёлого беспокойного сна, он увидел морщинистое, разрисованное древними рунами лицо Маэва. Старый Маэв был придворным шаманом Драгварда и обучал юного Алазара наукам. Он заставлял его учить языки и чужие культуры, таскал по непроходимым лесам и болотам, рассказывал, какие травы способны спасти жизни, а какие наоборот – отобрать.
Они часто спорили. Упрямый и своенравный характер этарина приводил к тому, что Алазару не раз доставалось от своего учителя. Но тем не менее, он искренне любил Маэва и прислушивался к его советам.
– Уходи, шаман, – простонал Алазар. – Оставь меня в покое.
– С радостью, – ласково улыбнулся Маэв и глубоко вздохнул. – Но сначала…
Ослепляющая вспышка боли буквально вытряхнула дракона из сна в реальность. Он заорал так, что с подоконника сорвались вороны, оглашая округу перепуганным карканьем.
– КАКОГО ХЭЙЛА ТЫ ТВОРИШЬ?!
Алазар так резко поднялся, что голова закружилась и он упал обратно на мягкие подушки. Потолок плыл перед глазами, а плечо нещадно пекло и дёргало.
– Если бы этар внимательно слушал уроки, старому Маэву не пришлось бы сейчас вскрывать рану, чтобы вытащить обломок стрелы, – ухмыльнулся в ответ старик, и дракону показалось, что шаман испытывает настоящее удовольствие, мучая своего господина.
– Клянусь Отцом Хельмом, что прикажу тебя высечь, старик! Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть сейчас с Рольхом в Хрогварде?
– Сначала дракону придётся встать на крыло, а потом уже зубы показывать. А то зубы есть, да толку от них, как от горного великана болтовни.
Маэв положил перетёртые травы и ловко перевязал рану на плече. Боль постепенно ушла, будто старый шаман её заговорил.
– На вот, выпей и не рычи, – он сунул под нос Алазара чашу с варевом.
Тот осторожно принюхался и скривился.
– Воняет, как дерьмо болотного орка.
– Великому этару виднее, что и как воняет, – в блёклых глазах шамана мелькнули весёлые огоньки, хотя лицо и голос оставались совершенно серьёзными. – Стало быть, он должен знать и каков его вкус.
Лицо Алазара в недоумении вытянулось. Будь на месте Маэва кто-то другой, и этар непременно бы разорвал наглеца на части за оскорбление. Никто не осмеливался даже косо смотреть в сторону правителя. Но шаман… К шаману Алазар питал поистине сыновью привязанность, а потому многое прощал старику.
Маэв хмыкнул про себя. Алазар был хорошим, справедливым правителем Эйрхельма, но иногда и его нужно было щёлкнуть по носу, чтобы он не заносился. Из всего рода Драгварда именно он унаследовал неукротимый характер отца и своеобразные понятия о чести и достоинстве. Как и его отец, Алазар был высок, крепок и широк в плечах. Длинные волосы и борода, заплетённые в косы, казались огненными. Он так же, как и Драгвард, был жесток с врагами и милосерден к своему народу. Он принимал мудрые решения и не позволял эмоциям брать верх над разумом.
– Я почувствовал неладное, этар, – Маэв поднялся с табурета и, подойдя к окну, выглянул во двор захваченного замка. – И сразу же направился к тебе. Как оказалось, вовремя.
Выдохнув, Алазар залпом выпил варево и едва не выплюнул его обратно. На вкус оно оказалось ещё хуже, чем на запах. Откашлявшись, этар поднялся с кровати, подошел к столу и окунулся лицом в таз с водой. Боль окончательно утихла, и дракон почувствовал прилив сил и бодрости, будто проспал несколько дней кряду.
– Возможно, если бы твое предчувствие было раньше, то мы бы не попали в ловушку, – язвительно заметил Алазар, встряхивая с бороды капли прохладной воды. – Король Авелона предал нас. Зря я хотел заключить мир с людьми. Эти дикари не имеют понятия ни о чести, ни о верности.
– Не торопись, мой этар, – задумчиво проговорил Маэв, теребя длинную седую бороду. Шаман смотрел куда-то поверх полуразрушенной крыши замка, но будто ничего не видел. Блёклые глаза остекленели. – Скоро к тебе явится король Авелона. Позволь ему объясниться. И вполне возможно, ты сможешь найти ответ на свой вопрос.
Алазар нахмурился и вытер лицо полотенцем. Его губы дрогнули, будто он собирался возразить, но в этот момент в спальне появился Йорген, закрыв своим мощным телом дверь:
– Мой этар, прибыл человек от Элорана Авелонского. Что прикажешь с ним делать?
Удивлённо изогнув бровь, дракон повернулся к Маэву. Но шаман даже не повернулся в его сторону.
– Если ты знал, что Элоран пришлёт своего человека, может, расскажешь, что стало причиной предательства?
– Я всего лишь скромный шаман, а не оракул, – пожав плечами, меланхолично отозвался Маэв.
– Ну, конечно, – сухо заметил Алазар, скрестив руки на груди. Потом обратился к Йоргену. – Веди сюда человека авелонского короля. Посмотрим, что он скажет.
Тот кивнул, и через несколько минут в спальню вошел молодой воин. Тёмно-зелёный шерстяной плащ и серебряная застежка в виде головы волка выдавали в нем родственника Элорана.