Пленница владыки Эйрхельма
Шрифт:
– Не переживай, девочка. Элоран скоро вернётся, – нежный голос тётушки Эрлы выдернул Иоланту из размышлений. – С ним всё будет в порядке. Он сможет договориться с правителем Эйрхельма.
Эйрин тряхнула головой, избавляясь от навязчивых мыслей, и посмотрела на тётю. Эрла приходилась младшей сестрой её матери, эйрин Аэды. Она не была красавицей и не имела такого богатого приданого, как её старшая сестра. Кроме того, среди местных ходили слухи, что младшая дочь Орида Бри – вейра – злая колдунья, способная навести порчу или проклясть неугодного человека. А потому желающих взять Эрлу в жёны среди местных
Она приехала в Алеран сразу же, как только узнала о несчастье, постигшем племянницу. Сейчас Эрла сидела в кресле возле окна, и ловкие белоснежные пальцы порхали над вышивкой. Иоланта невольно залюбовалась.
Тётушка не была красавицей в общем понимании, но в ней скрывалось какое-то обаяние, незримое, остро осязаемое и даже немного пугающее. В свои неполные тридцать пять лет Эрла выглядела моложе своих ровесниц, имела стройную фигуру и полностью седые волосы. Фиолетовые глаза светились живым умом и озорством. Поняв, что никогда не сможет стать ни женой, ни матерью, Эрла не превратилась в угрюмую старую деву. Наоборот, она как будто расцвела, разрешив себе быть такой, какая она есть. У неё всегда находилось доброе слово для каждого. Она могла выслушать, дать хороший совет и вселить надежду тогда, когда всё казалось совершенно безнадёжным. Иоланта искренне любила тётю.
И всё же у Эрлы было кое-что, что портило её светлый образ. Она люто ненавидела мужчин. Поговаривали, что всему виной возлюбленный, который воспользовался неопытностью девушки, а потом бросил, женившись на эйрин из более знатной и богатой семьи. Иные утверждали, что когда замок Бри атаковали драконами, один из них надругался над ней и бросил умирать. Девушку спасли, но Эрла на всю жизнь затаила обиду на мужчин.
Отойдя от окна, Иоланта села на пол рядом с тётей и положила ей голову на колени.
– Я понимаю, тётушка, – негромко проговорила Иоланта и тяжело вздохнула. – Но я все равно боюсь за Элорана. Он отправился в логово разъярённого дракона. Что если их правитель не станет слушать Элорана? Что если обвинит их в предательстве? Мне даже страшно представить, что с ними могут сделать эйрхельмцы.
– Обвинит, даже не сомневайся, – задумчиво покачала головой Эрла. – Ведь они прилетели сюда с надеждой на мир, а получили град стрел. Так себе, знаешь ли, встреча. Хотя Алазар Золотой достаточно мудр, чтобы принимать поспешные решения. Полагаю, он всё же даст возможность объясниться Элорану. Два умных правителя непременно найдут выход из ситуации. Или ты считаешь, что Элоран сам приказал устроить так, чтобы всё выглядело, как предательство?
– Нет! – ошарашено встрепенулась эйрин. – Конечно, нет! Элоран ищет их поддержки против церсерийцев и великанов Видхальма. Вот только теперь всё это под угрозой.
Длинные пальцы тёти ласково погладили Иоланту по голове и зарылись в светлые волосы.
– Боюсь, многим не по душе этот мир. Даже среди авелонцев. Многолетняя изматывающая война между людьми и драконами… У тех и у других ненависть друг к другу в крови. Но сейчас им необходимо объединиться против общего врага. И, думаю, им это удастся.
– Мне бы твою уверенность, – Иоланта заглянула в лицо тёти
– Милая, люди не смогут долго жить без войны. Она стала частью человеческой природы. Всегда будет кто-то, кто даже в мирное время будет чем-то недоволен. То земли не дают урожай, то золота мало, то у соседа жена красивее. Как ни печально признавать, но борьба – единственное, что толкает людей действовать и расти. Да, это больно и страшно, но всё же это так.
– Почему нельзя действовать и расти в мире?
– Потому что надобности нет, – пожала плечами Эрла и ласково погладила племянницу по щеке. Внезапно её глаза остекленели, а лицо стало серьёзным, будто мыслями она была где-то очень далеко. Потом она моргнула и рассеянно улыбнулась. Только тревога продолжала плескаться в больших фиалковых глазах. – А вот трудности закаляют характер. Как думаешь, стал бы Элоран великим королём, если бы всё время сидел на троне у себя в замке? Нет, конечно. Каждая новая опасность – это вызов, своеобразная жестокая игра, где каждый раз приходится испытывать себя на прочность, хитрость, силу. Выиграешь – получишь силы и мудрость. Проиграешь – снова получишь мудрость, как не надо делать. С подобным сталкивается каждый человек, но Элорану намного тяжелее. Ведь от него зависят жизни и благополучие его подданных, жителей Авелона. И если он проиграет, то это может дорого обойтись ему.
Выпрямившись, Иоланта пристально воззрилась на тетушку и прищурилась. Ей не понравилась недосказанность в словах Эрлы. Как будто та что-то знала, хотя и молчала. Но что, эйрин не могла понять.
Эрла что-то увидела. Что-то такое, о чём не хотела говорить племяннице.
– Что-то случилось с Элораном? – с тревогой спросила Иоланта.
Что бы ни случилось, это должно было быть ужасным. Эрла словно окаменела, а костяшки пальцев побелели от напряжения. Неровное дыхание вырывалось из приоткрытых сухих губ. По спине Иоланты пробежал холодок.
– Эрла!
– Тебе обо всём сообщит этар, – отозвалась тётушка. – Это его обязанность.
Эйрин открыла было рот, чтобы возразить, но в ту же секунду со двора замка донёсся крик:
– Король вернулся!
Что-то было не так. Иоланта поняла это инстинктивно. Бегом спустившись по лестнице, так, что Эрла за ней едва поспевала, эйрин внезапно остановилась на пороге, будто налетела на невидимую преграду.
Спешившись, Элоран отдавал приказания людям, и когда конюх увёл лошадь под уздцы, направился к замку. Сердце болезненно сжалось. Иоланте захотелось, плюнув на все правила приличия, бросится к королю и обнять его. Настолько изможденным и несчастным он выглядел.
Когда он проходил мимо, Иоланта приветственно склонилась, но Элоран даже не обратил на неё внимания. Вслед за ним проследовали и тэйры, с которыми он отправился в Кархалл: Бран, Верис, Аэрхил и Ольх. Они вернулись без потерь, но лица их были мрачны и печальны. Внезапно эйрин осознала: они не смогли договориться с правителем Эйрхельма. Драконы слишком упрямы. Они не простят нанесенного им оскорбления, и теперь Авелону грозила новая война с противником, превосходящим их по силе. От этой мысли Иоланте сделалось совсем дурно.