Пленник темной феи. Муж темной феи
Шрифт:
Справился. Смог. Малыш благополучно появился на свет. И с его матерью тоже все в порядке.
Руки тряслись. По мокрому лицу градом струился пот. Дорн чувствовал себя, как после самого важного и тяжелого сражения в своей жизни. Совершенно измотанным.
Он принимал роды! Помог своему ребенку войти в этот мир. Видел такое, что волосы вставали дыбом! Ни один мужчина в Лесонвилле не переживал и никогда не переживет то, что он в эти безумные часы.
Оттого ли любовь в сердце принца распустилась еще сильнее? Огромное светлое чувство, замешанное на
Все-таки женщины — удивительные создания. Он на месте Эйлис просто не выдержал бы.
А малыш был прекрасен. Крошечный, сморщенный, испачканный кровью, он все равно казался Дорну самым красивым младенцем в мире. Потому что свой. Потому что он собственными глазами видел его рождение. И ушки у ребеночка были остренькие!
— Дай, дай сюда, — протянула руки к малышу Эйлис. — Наконец-то мой дар. Моя долгожданная, выстраданная дочь.
В мокром платье с разорванным подолом фея устало полулежала под деревом, опираясь спиной на его шершавый ствол. Сверху, с листьев на ее лицо, на плечи капала вода — напоминание о недавнем дожде.
Принц со вздохом передал малютку матери: хотелось еще немного подержать на руках этот теплый смешной комочек.
Его ребенок. Его! Он теперь отец. Невероятно!
Казалось, совсем недавно Эйлис угрожала ему ножом, и принц действительно верил, что его лишат жизни. Потом он вернулся в замок и сходил с ума от желания снова увидеть свою чокнутую похитительницу. Дальше его ждали три долгих месяца пути, полных опасности и лишений — и вот чем закончились эти приключения. Он — папаша!
Тут Дорн подумал, что малыш их рожден вне брака, а, в понимании светлых эльфов, это дикость, распутство, полное нарушение норм морали. Король Лесонвилля будет в ярости! Надо бы им с Эйлис скорее пожениться.
Счастливый, он повернулся к матери своего ребенка. Та нежно прижимала кроху к груди.
— Доченька, моя темная феечка, моя прекрасная малы… — Эйлис осеклась и вскинула на принца шокированный взгляд, затем снова посмотрела на голыша в своих объятиях. — Мальчик… это… это… мальчик, — прошептала она в ужасе и, всхлипнув, зажала ладонью рот. — Мальчик.
— И что? — нахмурился Дорн. — Какая разница?
— Но духи всегда одаривают фей дочерями. Только девочками.
— А у нас сын. Разве это плохо?
— Ты что, не понимаешь, что это значит?
Дорн не понимал, но паника на лице Эйлис его пугала.
Глава 4
Последние девяносто лет Эйлис ощущала себя чужой среди темных фей, эдакой белой вороной, постоянно попадающей под прицел любопытных взглядов. Сперва это чувство было смутным, выраженным неярко, но с каждым годом росло неумолимо. Сначала она не дождалась даров, в то время как некоторые, пришедшие за дарами позже нее, получили сразу два, затем превратилась в грузный шарик, едва способный летать, и это на фоне тонких, как тростинки, соседок, а теперь духи и вовсе решили изгнать Эйлис из Заколдованного леса. Они вручили ей мальчика. Сына! И что с ним делать?
Ребенок не был ее породы. Острые уши, ни намека на крылья, и этот хоботок между ног — ни разу не фея! Эльф.
Кажется, Эйлис начинала понимать, что такое отец.
Отец — это вон тот довольный белобрысый придурок, виноватый во всех ее бедах.
Поджав губы, она в который раз за вечер отвесила Дорну крепкий подзатыльник.
— Ауч, ну за что? — согнулся принц, закрывая руками голову. — Хватит уже меня бить.
— Это ты виноват!
— Пол ребенка зависит от матери, — протараторил эльф и попытался благоразумно сбежать, но неумолимая расплата за слишком длинный язык его таки настигла. — Ауч.
— Зелинге попутала с тобой связаться, — шумно дышала фея, глядя на собственного ребенка так, словно младенец мог ее укусить. С опаской.
— Куда мы идем? — спросил принц, держась от нее на безопасном расстоянии.
— К королеве.
Но встреча с королевой убила последнюю надежду.
— Ты не можешь остаться, — участливый тон, мягкий взгляд. И тяжесть слов, камнем придавивших к земле. — У тебя родился мальчик, он вырастет мужчиной, а мужчинам в нашей обители нет места.
Сколько раз Эйлис слышала эту фразу, но сегодня привычные слова ударили кулаком под дых.
— Вы должны уйти, — владычица фей была неумолима.
— Но как же… Как же так? Куда?
Внезапно Эйлис охватило острое и мучительное чувство: она ощутила, как рвутся нити, связывающие ее с домой, с родным миром. Она словно переставала быть темной феей. А как можно быть темной феей вдали от колдовского леса, от своих корней?
А если она не фея больше, то кто?
Никто.
Не человек, не эльф. Изгнанница, отвергнутая собственным народом.
Ее будто лишили опоры под ногами.
— Но есть выход. Единственное условие, при котором ты, Эйлис, можешь остаться с нами. — Королева скрестила руки на груди.
— Какое условие?
В ожидании ответа Эйлис задержала дыхание. Она была готова на все, лишь бы привести свою жизнь в привычное равновесие.
— Ты должна отказаться от ребенка. Отдать его отцу, и пусть эти двое покинут королевство фей. Только так ты можешь остаться. Только так.
Только так…
Маятник ее жизни качнулся еще сильнее. Растерянная, Эйлис посмотрела на сына, на беззащитного младенца в своих руках, и ее сердце сжалось от непонятного, неизведанного ранее чувства.
Отказаться.
Отказаться от него.
От них двоих.
Она столько лет молила духов о даре, так мечтала о ребенке, годами представляла, как будет учить свою маленькую дочурку летать: подведет ее к краю пропасти, покажет, как правильно расправить крылья, а потом они обе сорвутся вниз, чтобы после пары сильных хлопков вместе полететь над верхушками вязов, а затем еще выше — к сиянию звезд.
У ее ребенка нет крыльев.
Не о таком даре она мечтала.
Но при мысли, что придется отказаться от малютки, начинало тянуть в груди.