Пленники горы
Шрифт:
Земфира-ханум, мать Эмина и директор школы, в последнее время стала с ней очень обходительной. Да и разговоры среди соседей пошли. Однако, в жизни всякое бывает: часто всё разговорами и заканчивается.
Ход её мыслей прервал сигнал клаксона. На заднем сиденье остановившейся рядом «Волги» она заметила директрису. Та приветливо помахала ей рукой. Из машины вылез водитель, толстяк Вахид. Он приходился директрисе близким родственником. Машина была записана на него, хотя все в городке знали, что она принадлежит начальнику милиции.
Ничего не говоря, он подхватил сумки и уложил их в багажник. Затем он жестом указал ей на заднюю дверцу машины.
– Как можно женщине таскать такие тяжести, – укоризненно сказала директриса усевшейся рядышком Диляре-ханум, – ведь так недолго и спину повредить.
Голос директрисы был глубоким и бархатным, как у диктора телевидения.
– Ничего не случится, – кротко ответила Диляра-ханум, – мне не привыкать.
Ей стало стыдно от того, что она – одинокая женщина, лишённая мужской поддержки, и поэтому почти всё приходится делать самой.
– А как же Айтекин, почему она не помогает маме? – с лёгким упрёком спросила Земфира-ханум.
– Что вы, как не помогает, – поспешила ответить Диляра-ханум, – просто сейчас она готовится к экзаменам, и я не позволяю ей тратить время на домашнюю работу.
– Вы правы, – директриса понимающе улыбнулась, – сейчас дорог каждый час. Я слышала, она собирается поступать в медицинский.
– Да. Это её мечта с детства.
– Должна вам сказать, вы вырастили прекрасную дочь. Очень умный и воспитанный ребёнок. К тому же все годы учёбы была круглой отличницей. Считаю, она – главный претендент на золотую медаль.
– Неужели? Прекрасная новость! – Диляра-ханум постаралась придать голосу максимальную благодарность и скрыть разочарование.
Такое чувство испытываешь, когда надеешься выиграть в лотерею автомобиль, а в билете указан мотоцикл с коляской. Вдруг директриса намекнёт, что за эту самую медаль нужно кое-кому оказать уважение, разумеется – в денежных единицах. Настроение начало портиться.
Однако, следующая фраза собеседницы показала, что женщина поторопилась с выводами.
– Думаю, что из вашей дочери получится отличная невестка. Я своему сыну пожелала бы именно такую спутницу жизни.
Как Диляра-ханум ни ждала этих слов, они застигли её врасплох. Она молчала, не зная, что сказать.
Увидев замешательство гостьи, Земфира-ханум с улыбкой похлопала её по плечу: – Что же вы так смутились. Это я к слову сказала.
Диляра-ханум лихорадочно соображала, как ответить на столь прозрачный намёк, но не смогла найти что-либо более оригинальное, чем сказать: – Очень приятно, что вы так считаете.
– Останови, – неожиданно приказала директриса Вахиду, – пойди, купи нам холодной газировки.
Вахид с готовностью вылез из машины. Весь вид его показывал, что вернётся он не раньше, чем женщины закончат разговор. Диляра-ханум вспомнила, что сегодня видела его дважды: при выходе из дома и на базаре.
Земфира-ханум снисходительно посмотрела на раскрасневшуюся от смущения собеседницу.
– А что, если мне и впрямь сосватать твою дочку? – сказала она, неожиданно перейдя на «ты».
Диляра-ханум в растерянности пожала плечами. От волнения у неё перехватило дыхание.
– Молчишь, подружка.
– Спасибо большое, – ляпнула Диляра-ханум, – но ведь она ещё ребёнок. К тому же в институт поступать надо.
– Кто же их собирается женить сейчас. Только вот в столице соблазнов много, мало ли что может случиться.
Директриса обняла Диляру-ханум за плечи.
– Дети у нас красивые. Такой товар долго не залёживается.
Диляра-ханум согласно закивала головой и добавила невпопад: – Но…
Директриса нахмурила брови.
Бедная женщина осознала, что своим глупым «но» может вместо сватьи заполучить врага.
– …наши дети, – закончила она фразу, – что скажут они?
– Ты права, моя милая, – сказала Земфира-ханум, – сейчас конец двадцатого века. Мнение детей – условие важное. Но не главное. Ты меня поняла, надеюсь?
Она многозначительно посмотрела на собеседницу. Та кивнула головой.
– Знаешь, почему я твою дочь выбрала? – сказала директриса, словно рассуждая сама с собой: – Красивую и образованную найти легко, но чтобы она была к тому же работящей, воспитанной и покладистой – ох как трудно.
Диляра-ханум всеми силами старалась изобразить на лице согласие с каждым словом, слетавшим с губ Земфиры-ханум. Но её, уже почти поверившую в счастье своё и дочери, продолжали терзать сомнения. Что скажет Айтекин с её независимым характером и порой ослиным упрямством?
– Лучшей кандидатуры для моей дочери я и представить не могу, – сказала она, – но вы же понимаете: должно быть чувство.
– Что скрывать, Эмину Айтекин нравится, – сказала директриса, – но о моих планах он ничего не знает. Поговорю. Разъясню.
Она лгала. С сыном разговор уже состоялся, причём по его инициативе. Но этого матери Айтекин знать было не обязательно.
– Я тоже поговорю с дочкой, – сказала Диляра-ханум и добавила, – и тоже разъясню.
Женщины заговорщически улыбнулись друг дружке.
– Ну что, сватья, решено? – сказала мать Эмина.
– Решено, – ответила мать Айтекин.
Женщины обнялись. Сделка состоялась. Завязан первый узел. За ним последует второй, третий, и с каждым последующим связь будет всё прочнее, а узлы всё крепче и запутаннее.