Пленники горы
Шрифт:
– Скажи, пожалуйста, – Муса задал вопрос, ради которого он, собственно, и пришёл сюда, – насколько опасен этот человек?
Фахраддин на миг задумался. Он хотел было сказать, что думает на самом деле, поделиться «планами на будущее», но вовремя спохватился.
– Опасен? Не больше, чем другие преступники.
– Я слышал, он угрожал нашим парням.
– Много ли стоят угрозы полоумного.
– Вчера мы с женой обсуждали эту проблему. Она очень боится, что бандит может навредить детям.
– Передай ей, чтобы не волновалась. Человеку, совершившему столько преступлений, светит не менее тринадцати лет, – сказал Мамедбейли, – к тому же типы, подобные ему, в колонии долго не живут: уходят на тот свет или от туберкулёза, или от удара ножом.
Последние слова Мамедбейли произнёс задумчиво, глядя перед собой отсутствующим взглядом.
Муса посмотрел на полковника, хлопнул ладонями по коленям и встал.
– Пойду, пожалуй, – сказал он, – передам твои слова жене.
Фахраддин тоже встал.
– Чаю не выпил…
– Как-нибудь в следующий раз.
– Надеюсь, по другому, более радостному поводу, – кисло улыбнулся Фахраддин.
Он проводил Мусу до двери. Они пожали друг другу руки. Муса повернулся, чтобы уйти, но Фахраддин взял его за локоть.
– Да, чуть не забыл. Ты… вот что. Поговори с сыном, а я поговорю со своим, – Мамедбейли говорил медленно, подбирая слова, – пусть меньше шляются по горам и лесам. Им, искателям приключений, через четыре года в институт поступать.
– Понял. Обязательно поговорю, – сказал Муса.
Разговор с бывшим другом детства хотя и немного успокоил его, но оставил на душе неприятный осадок. Для себя он решил, что подробности разговора сообщать жене не стоит. Особенно в той части, которая касалась ребят. Несомненно, родителям Эмина их отношения явно не по душе. Однако, пусть последнее слово будет за Мамедбейли-младшим. Ему решать, дружить им или нет. Со своим сыном повторно эту тему он обсуждать не собирается.
Через два дня после их разговора отца и сына Мамишевых этапировали в Баку. Спустя два месяца состоялся суд. Старшему Мамишеву дали тринадцать лет с отбыванием в колонии строгого режима. Мамишев-младший, как несовершеннолетний, получил два года детской колонии.
Событие это и связанные с ним переживания со временем стали терять остроту. Жизнь берёт своё. Сакина-ханум почти успокоилась, ей уже не казалось, что бандит приведёт свои угрозы в исполнение.
Последняя точка в этой истории будет поставлена ещё через три месяца. В один из холодных зимних вечеров в доме Мусы Атагарлы раздастся звонок. Фахраддин Мамедбейли сообщит соседу, что осуждённый Сардар Мамишев скончался от ножевого ранения, полученного во время массовой драки в колонии. Голос его будет спокойным и равнодушным.
Муса окончательно успокоится. Бандит мёртв, а мёртвые не в силах повлиять на судьбы живых. Каким бы исчадием ада они ни были.
X
5 августа 1984 года.
Четыре часа пополудни. Уже час Эмин и Заур находятся на покорённом ими Улубаше. Дует пронизывающий ветер. Солнце жжёт неимоверно, но от холода не спасает. В ушах звенит. Носы и уши у обоих красные, особенно у Заура. Пора возвращаться, но ребята продолжают сидеть. Их охватывает волшебное чувство умиротворённости и покоя. Время будто бы остановилось. Подобное ощущение возникает лишь на вершине горы (и ещё, говорят, посреди океана).
– Красиво, – говорит Эмин, – до чего же красиво.
Заур в знак согласия кивает головой. Эмин поворачивается к другу, выражение его лица торжественно.
– Давай поклянёмся, – говорит он.
– В чём? – спрашивает Заур.
– В том, что вернёмся сюда ещё раз, когда станем большими.
– Давай.
Эмин напряжённо смотрит вдаль, будто пытаясь разглядеть что-то очень важное для них обоих. В уголках глаз застыли слёзы. То ли от пронизывающего ветра, то ли от избытка чувств.
– Как же красива наша земля. Давай поклянёмся, что будем беречь её, как зеницу ока.
Заур молча кивает головой.
– И давай поклянёмся в вечной дружбе.
– Давай.
Эмин достаёт из кармана перочинный нож. Закусив губу, он острым, как бритва, лезвием делает надрез на тыльной стороне левой кисти.
– Поклянёмся кровью и священной горой Улубаш.
Он протягивает нож Зауру. Тот берёт нож и делает такой же надрез на своей руке. Они прикладывают раны друг к другу.
– С этого дня мы кровные братья, – говорит Эмин. – Ничто и никто не сможет встать между нами.
– Только смерть.
– А может, и смерть будет бессильна. Если проживём жизнь, как мужчины, или погибнем за Родину, то попадём в Рай и там обязательно встретимся. Здорово, правда?
Заур смотрит на друга влажными от слёз глазами.
– Да, здорово, – говорит он и, немного подумав, добавляет, – но нужно попасть на один и тот же уровень.
– Какой ещё уровень. Это же Рай! Гуляй, где хочешь.
– Нет. Бабушка говорила, что Рай имеет семь уровней. Я только первый и последний запомнил, Иллиюн и Фирдовс. Сказочный семиэтажный дом. Чем больше благих дел совершишь, тем выше этаж.
– Нам любой сойдёт, лишь бы вместе, – говорит Эмин, и, хитро улыбаясь, продолжает, – попросим, чтобы нас на один уровень послали. У тебя нет знакомых среди ангелов?
– Пока нет, – подхватывает шутку Заур, – к тому же, ангелы – создания неподкупные, действуют строго по инструкции. Единственный выход – число благих дел должно быть одинаковым.