Пленники надежды
Шрифт:
— Защищайтесь, сэр, — молвил Кэррингтон, подняв свою шпагу.
Полковник пожал плечами и воротился на свое место рядом с мастером Пейтоном.
— Хорошо, господа, если вы не желаете прислушиваться к голосу рассудка. Вы готовы?
Рапиры со звоном ударились друг о друга, и дуэль началась.
Губернатор фехтовал великолепно, хотя в его манере чувствовалось чрезмерное буйство, его противник дрался упорно, и было видно, что у него железное запястье. Лэрамор бился со свирепостью быка, пытаясь сломать защиту сэра Чарльза, делая неистовые выпады, топая ногами и безостановочно изрыгая поток проклятий. Сэр Чарльз, не переставая улыбаться и с таким видом, будто мыслями он был не здесь, а где-то далеко, отражал его выпады с легкостью опытного тореадора, уворачивающегося от атак быка.
Мастер Пейтон почувствовал невольное восхищение.
— Когда я был в Лондоне, сэр, — взволнованным шепотом обратился он к полковнику, — я наблюдал, как Мэтьюс дрался с Уэствиком, и тогда мне казалось, что я вижу истинных мастеров фехтования, но ваш кузен… ах!
Шпага Лэрамора, описав в воздухе дугу, застряла в кроне яблони, а ее владелец зашатался и тяжело рухнул на землю. В то же мгновение Кэррингтон ранил губернатора в запястье. Полковник Верни тотчас же снизу вверх ударил шпагой по их клинкам.
— Клянусь Богом, господа, вы должны на этом покончить! Джек Лэрамор выведен из игры с дырой в плече. Майор Кэррингтон, вы нанесли вашему противнику рану — этого довольно.
— Если сэр Уильям Беркли удовлетворен, — сказал Кэррингтон, отвесив своему противнику поклон.
— Черт возьми, у меня нет выбора, — уныло отозвался губернатор. — Вы вывели из строя ту руку, в которой я обыкновенно держу шпагу, а другая моя рука поражена подагрой.
— Я буду счастлив подождать, пока ваша рана не заживет, — молвил главный землемер, отвесив еще один поклон.
— Нет, нет. — Его превосходительство засмеялся. — Будем считать, что мы квиты. И чтоб мне пропасть, если теперь, когда мы выяснили отношения, я не люблю тебя, Майлс Кэррингтон, еще больше, чем прежде. Утром, когда ты воротишься домой, сожги свою библиотеку, сожги книжки Мильтона, Бэствика, Уизерса и прочих негодяев, отринь эту гнусную компанию навсегда, и чтоб мне пропасть, если я не скажу, что ты самый честный человек в колонии, а также самый ушлый. Вот тебе моя рука, и нынче мы закатим такую попойку, что Старый Нолл перевернулся бы в могиле, если бы она у него была.
Кэррингтон учтиво, хотя и холодно пожал протянутую руку.
— Я благодарю ваше превосходительство за ваш совет. Вам следует немедля заняться вашей раной. Вы теряете кровь.
— Полно, какой пустяк! — небрежно проговорил губернатор и перевязал свое кровоточащее запястье носовым платком.
— Тут поблизости найдется хирург? — спросил сэр Чарльз своим самым сладким тоном. — Если нет, то боюсь, капитан Лэрамор очень скоро совершит свое последнее плавание.
— Ну, уж нет! — вскричал полковник, упав на колени рядом с раненым. — Вот это удар! Право же, Чарльз, ты сущий дьявол!
— Может, мне съездить за врачом? — осведомился мастер Пейтон.
— Нет. В моем доме сейчас находится Энтони Нэш. Бегите, молодой человек, и приведите его. Он не только служитель Бога, но и хирург.
Мастер Пейтон удалился, и вскоре к группе, обступившей капитана, лежащего без чувств, присоединился человек в одежде священника, имеющий величавый и ученый вид.
— Ха, господа! — Взгляд его блестящих темных глаз переходил с одного на другого из собравшихся дворян. — Хорошенькое дельце. Снятые камзолы, обнаженные рапиры, утоптанная трава, сэр Уильям, у которого идет кровь, капитан Лэрамор, лежащий на земле без чувств. Его превосходительство губернатор, майор Кэррингтон, наш главный землемер, полковник Верни, наместник нашего графства — господа, это просто скандал!
— И Энтони Нэш, который готов отдать свой шанс на получение епископской митры за то, чтобы быть одним из нас, — вскричал губернатор. — Ха, Энтони! Помнишь ли ты ту схватку за собором Святого Павла, в которой соотношение сил было три к одному — и ту девицу, из-за которой она началась?
Служитель церкви, опустившийся на колени рядом с Лэрамором, поднял свои озорно поблескивающие глаза, оторвав их от кружевных носовых платков, которые он связывал вместе, чтобы соорудить повязку.
— Полно, ваше превосходительство, это же было давным-давно, можно сказать, в темные века. Моя память не охватывает столь далекие времена. Ха, так-то лучше. Он приходит в себя, так что дело обстоит не так уж плохо.
Лэрамор застонал, открыл глаза и с трудом сел.
— Черт побери, я пронзен насквозь. Сэр Чарльз Кэрью, я выражаю вам мое почтение. Вы мне по сердцу. Ха, ваше превосходительство, я попал в хорошую компанию. Доктор Энтони Нэш, я вызову вас на дуэль! Вы разорвали платок, который мне подарила мистрис Летиция Верни.
Доктор рассмеялся.
— Вас нужно немедля перенести в дом, где мистрис Летиция, которая столь же хорошо умеет лечить раны, как и наносить их, поможет мне перевязать ваше плечо.
Лэрамор с грехом пополам встал на ноги.
— Доктор, дайте мне опереться на вашу руку. Пейтон, наденьте мне на голову парик, хорошо? И принесите мне мою шпагу, которая сейчас украшает крону вон той яблони. Сэр Чарльз Кэрью, я ваш покорный слуга. Черт побери, можно не стыдиться, если над тобою берет верх лучшая шпага Уайтхолла. — И храбрый капитан, поддерживаемый священником и мастером Пейтоном, двинулся к дому. Остальные задержались только для того, чтобы надеть камзолы и парики прежде, чем воротиться в дом.
Два часа спустя сэр Чарльз Кэрью, закончив ужин, поднялся из-за стола и, оставив остальных пить вино, прошел в гостиную и бесшумно приблизился к Патриции, сидящей за спинетом.
— Я потерял свое сердце, — молвил он в ответ на ее улыбку и поднятые брови. — И пришел, чтобы поискать его.
Она рассмеялась, не отрывая пальцев от клавиш.
— Вы оставили его на поле чести? Фу, сэр, как вам не стыдно! Доктор Нэш говорит, что капитан Лэрамор не сможет пользоваться рукою целых две недели.