Пленники судьбы
Шрифт:
— И что мы будем делать дальше? Ведь отсюда надо каким-то образом выбираться… Может, покинем храм ночью, в темноте доберемся до городской стены…
— Ну, до стены надо еще суметь дойти, да и перелезть через нее весьма непросто.
— А что ты предлагаешь?
— Пока не знаю. Есть у меня одна мыслишка, но она мне не очень нравится. Так что будем думать — все одно другого занятия у нас пока что нет.
Ну, думать — так думать, хотя мне, честно говоря, пока ничего в голову не лезет…
И еще мы не удержались: съели все яблоки, которые подобрали на улице, причем проглотили их вместе с семечками — нечего добром раскидываться. Марида — та уже давно не ела ничего подобного: в тюрьме Нерга бывшую королеву отнюдь не баловали не то что разносолами, но вообще держали впроголодь — чтоб впредь умней была. Что касается нас, то, увы — мы тоже ничего не ели с того самого времени, как пошли к Тритону продавать камни. Как видно, тот решил не расходовать провиант на тех, кому и так осталось жить недолго. Да и за весь сегодняшний день кроме воздуха, да питьевой воды в лаборатории колдунов, у нас во рту ничего не было.
За весь оставшийся день Кисс и Марида еще несколько раз подходили к окну, правда, делали это со всеми предосторожностями. Через какое-то время толпа перед храмом поредела, но это произошло лишь ближе к вечеру. А до того на площади долго стучали топоры — жрецы разбирали и разрубали помост, на котором днем происходило жертвоприношение. Оказывается, верующие разбирали даже деревянные куски со следами крови жертвенных животных.
Правда, радовало уже то, что разрубленное дерево не бросали в толпу, а сваливали в одну кучу — кто хочет, пусть подходит, и забирает сам, кому и сколько нужно… Однако драк и шума хватало и здесь. Как сказала Марида, обычно куски дерева со следами крови жертвенных животных хранятся в домах людей до следующего праздника — считалось, что Великий Сет будет весь этот год благосклонен к таким семьям…
Позже, когда на Сет'тан опустились сумерки, мы вновь сидели у стены. В эту кладовку никто не заходил, хотя мы несколько раз слышали, как открывают соседнюю дверь. Интересно, что такое там хранится? Надо бы узнать, только вот не хочется понапрасну рисковать, выглядывая за дверь… Пока что надо признать — нам очень повезло, что мы забрались именно сюда.
— Лия, я все хочу спросить тебя, но не решаюсь… — Марида сидела рядом со мной. — Вот ты пошла за мной в тюрьму… Но твои приступы…
— С ними я справляюсь.
— Лия, это невозможно. Ни один эрбат не в состоянии контролировать свои приступы. Иначе многое в их жизни было бы иным…
— Дорогая моя ведунья, это все оказалось не так и сложно. Вернее, не так сложно для меня…
Пришлось рассказать Мариде о том, что я научилась брать под контроль свои приступы, хотя это не совсем верное слово. Просто когда я чувствую, что на меня накатывает очередная черная волна, то я как бы сливаю всю эту воду куда-то в сторону, причем в последнее время я даже не замечаю, как проделываю подобное. Можно избавляться от всей черной воды разом, а можно оставлять себе немного. Так на всякий случай…
Избавляться от накатывающей на меня черной волны оказалось так же просто и естественно, как ходить, дышать… Конечно, возможно, причиной всего этого являются те знания, что много лет назад заложил в меня тот колдун, Канн-Хисс Д'Рейурр, или же дело в самом ритуале эценбата, который превращает человека в батта — ведь не просто же так колдун внес в тот ритуал какие-то изменения… Не знаю, и, если честно, то и знать не хочу. Только вот как снять с себя последствия этого ритуала — не знаю…
— Интересно — протянула Марида, — очень интересно… Я о таком никогда раньше не слыхивала. Давай угадаю… Ты по-прежнему хочешь посетить Храм Двух Змей? Еще и за этим в Нерг пошла?
— Верно. Но, боюсь, это невозможно…
— Можешь не сомневаться — для тебя посещение Храма Двух Змей полностью исключено. Там сразу определят, что твои возможности в корне отличны от остальных: к несчастью, в том месте дураков нет, да и насмотрелись тамошние колдуны на самых разных баттов, знают, кто и на что способен… Так что если ты в тот храм войдешь, то вывезут тебя оттуда одурманенной, в железной клетке и, кроме цепей, на тебя будет наложено десятка два заклинаний — чтоб не вздумала бежать, и была не в состоянии это сделать…
— Да, невесело…
— Кто бы спорил…
— Тогда зачем же ты говорила, что мне могут помочь только в Храме Двух Змей?
— Так кто же знал, что у тебя…
— Милые дамы! — вновь в мешался в наш разговор Кисс. — Вновь вынужден просить вас сбавлять тон — все же мы тут прячемся, а не вступаем в громогласный спор.
— Лия, милая — чуть ли не зашептала Марида. — Если только выберемся из Нерга, то обещаю, что сделаю все…
— Ладно, потом разберемся…
Когда стемнело, на площади перед храмом зажгли что-то вроде больших факелов. Еще темноту кое-где разгоняли слабые огоньки в окнах домов, расположенных по краю площади, но они, эти огни, едва светились, и их было совсем немного. Площадь к тому времени уже почти полностью опустела, по ней лишь кое-где прохаживались вооруженные стражники. Тихо… В храме тоже тишина, тем более, что после вечерней молитвы почти все куда-то ушли.
— Интересно, почему на площади никого нет? — повернулась я к Мариде и Киссу.
— Все на площади перед главным храмом- там, где сейчас приносят жертвы. Человеческие.
— А главная площадь — это…
— Там мы с тобой еще не были. Сейчас в том месте набилось столько людей, желающих поглядеть на чужую смерть — яблоку негде упасть. А вот что касается того, кого приносят в жертву… Для этого на рынках по продаже рабов весь год посланцы жрецов специально отбирают самых красивых женщин и мужчин, из пленных — самых смелых воинов или попавших в неволю знатных аристократов… В общем, всех тех, глядя на кого, все остальные люди могут лишь завидовать красоте и совершенству, а заодно испытывать чувство непонятного удовлетворения оттого, что все эти прекрасные люди будут убиты, а вот они, те, кто смотрит на эту бойню — они останутся живы… Для этого дела денег не жалеют — скупают людей сотнями, а то и тысячами. Считается, чем красивей, знатней или сильней будет тот, кого бросают на жертвенный камень, тем благосклонней Великий Сет будет относиться к своим последователям. За год всегда накопят нужное количество тех, кого прилюдно намерены зарезать ни за что, ни про что. В конце праздников не брезгуют даже казнить заключенных на жертвенном камне — считается, чем больше людей в праздничные дни будет принесено в жертву, тем благодарнее Великий Сет начнет относится к Нергу и к тем, кто наблюдает за смертью людей…