Пленники
Шрифт:
— Скажем ему, что мы из одного города и хотим быть вместе.
Когда очередь дошла до них, Оника и Гарника отвели в сторону, а Великанова почему-то забраковали.
— Господин инженер, — обратился Оник к высокому немцу, — можно нам вместе? Мы — три… э-э… товарища… один город…
Дерзость Оника не понравилась отбирающему.
— Молчать! — рявкнул он. — Отбор произвожу я, а не ты.
Шагая за Гарником, Оник вполголоса поносил «господина инженера» на чем свет стоит:
— Не баранов выбираешь, осел ты эдакий! Чтоб твоего прародителя черти в аду
Группу, в которую попали Оник и Гарник, повели за ворота, к высокому башнеобразному зданию.
— Эх, Ваня остался! Куда-то его отправят? — грустно сказал Гарник.
— Не тужи! О Балка Айрапете не слыхал, случаем?
— Что за Балка Айрапет?
— О нем мне в Кафане рассказывали. Был такой крестьянин, — что бы с ним ни случилось, приговаривал: «Может, это к лучшему?..» Однажды сельчане поехали менять пшеницу на орехи. Ночью укладываются все спать в лесу. Один из товарищей Айрапета берет и прячет в чаще его коня, — хотел посмотреть, что на этот раз Айрапет скажет. Утром Айрапет встает, бросается туда-сюда — нет коня! Все остальные навьючили коней и ушли. Остался Айрапет один со своими мешками. «Может, это к лучшему?» Тут откуда ни возьмись — его конь, отыскал хозяина. Айрапет нагрузил его и стал догонять сельчан. Навстречу путник. Айрапет и спрашивает: «Таких-то и таких-то не встретил?» «Как не встретил! — отвечает путник. — Все на дороге мертвые лежат. Напали разбойники, все отобрали, лошадей увели, самих убили…» Так и тут, друг: «Может, к лучшему это?» Если мы пропадем — Иван уцелеет: один из троих — и то хорошо!..
Около башни новоприбывших ждали люди в шахтерской одежде. Здесь в руки каждому дали по тяжелому фонарю. Гарник прикинул:
— Килограммов пять-шесть будет!.. Смотри, в колодец нас бросают. Вон лифт уже увез вниз поляков.
— Лифт?
Оник в жизни не видел лифта. Он подошел ближе и с любопытством заглянул в темную яму, куда провалилась железная клетка с людьми.
— Это и есть шахта?
Один из пленных шел сюда, еле волоча ноги. У него было желтое, как у больного малярией, лицо. Войдя в здание, он тут же сел на землю. Ему велели встать. Немец в одежде шахтера даже толкнул его. Но больной бессильно распластался на земле.
Тут лифт снова оказался на поверхности, в клетку впихнули десять человек и захлопнули дверь. Оник с Гарником пошли под землю.
— Обращаются, как с заключенными! — начал было Оник, но лифт стал падать, он инстинктивно уцепился за руку Гарника.
— Ого! Я думал, что все внутренности мои оторвались!
— Глубоко, — сказал Гарник. — Могила!..
— И они с нами в эту могилу? — кивнул Оник на немцев. — Пожалуй, тут до центра земли недалеко. А что, если вся эта земля рухнет на нас?..
Гарник заметил не без усмешки:
— Не беда: она ведь рухнет и на них!.. Да, отсюда не вырвешься… Стоп, остановились!
Они вышли из лифта и оказались в просторном, с сырыми стенами и сводом проходе, похожем на железнодорожный тоннель. Подземная улица уходила куда-то вбок, в черную тьму.
— Уши словно ватой заложило, — сразу почувствовал Оник. — Чем-то пахнет, газ какой-то…
— Да, отсюда не убежишь. Попали в дыру!..
— Ну, человек не глупей лисы, — загадочно сказал Оник.
— При чем тут лиса?
— Ты никогда не охотился за лисой? Юркнет в нору. Сидишь, караулишь. Потом копать начинаешь… А она уже, оказывается, нашла выход с другой стороны и давным-давно убежала. Так-то вот…
Они дошли до площадки, где тоннель раздваивался.
— Куда же ведут нас? — забеспокоился Оник.
— Иди, иди!
Налево от них, в обратном направлении ползла широкая бесконечная резиновая лента, нагруженная углем. Идя вдоль этой непрерывно скользящей ленты, под шум работавших где-то машин, Оник и Гарник по временам замедляли шаг. Сопровождавшему их немцу это не нравилось.
— Шнеллер! — прикрикнул он. — Скорей!
Оник кое-как дал понять немцу, что они очень заинтересованы шахтой. Он взял с ленты кусок угля и притворно восхищался:
— Гут, гут, зер гут!..
Немец кивнул:
— О, йа! Гут!
Гарник перевел конец фразы:
— Он говорит: уголь хорош, но вас привели сюда не на экскурсию!
— Да, да… мы работать… хорошо работать! — сказал немцу Оник, с воодушевлением размахивая руками.
И снова повернулся к Гарнику:
— Это, должно быть, инженер. Если мы не сговорились с шеф-быком на кухне, то, может, с ним удастся?..
Но инженер, оказавшийся не очень словоохотливым, молча показывал тростью в глубину штольни. Это значило: иди, иди, не болтай!
Группа будущих шахтеров постепенно таяла. Немец оставлял по одному человеку в каждом забое.
Вот он указал место и Гарнику. А Оника повел дальше, в самый дальний штрек, где шахтер вгрызался в пласт гремящим отбойным молотком.
— Хельмут, — поставил перед ним Оника инженер, — вот вам помощник. Из дикарей. Надо учить.
Но Онику показалось, что его отрекомендовали неплохо, он вежливо поклонился инженеру и сказал:
— Данке шен!..
Хельмут расхохотался, на минуту прекратил работу и с любопытством оглядел новичка.
— Он вас благодарит за что-то.
— Видимо, воспитанный!.. Забавно было смотреть, как он тут озирался по сторонам.
— Спасибо, — снова проговорил Оник, уже начиная догадываться кое о чем, но продолжая играть свою роль.
На этот раз и инженер не мог удержаться от смеха.
— Одним словом, дрессируйте!
И ушел.
Хельмут показал Онику, как надо нагружать вырубленный уголь на ленту транспортера и продолжал свою работу.
Долгое время оба молчали.
— Черт, — сам с собой начал разговаривать Оник, — разбросали нас по разным местам. Как я дотяну тут до вечера? Этот даже не посмотрит в мою сторону. Впрочем, зачем ему смотреть на меня? Ты для них не человек, а машина, грузи уголь — и все.
Услышав его бормотанье, Хельмут отложил молоток, повернулся к Онику и указал на себя:
— Ихь бин Хельмут. Хельмут… ферштейт?
Затем черный, исковерканный палец уперся в грудь Оника. Вопрос угадать было нетрудно.