Пленники
Шрифт:
— Куда вам? — спросила она.
— Где дорога? — с отчаянием повернулся на ее голос Оник.
— Здесь много дорог. Куда вам нужно?
— Я иду в лагерь, фрау. Из больницы.
— И как это пустили одного? Идемте, я отведу вас туда…
У ворот лагеря она даже попрекнула часового:
— Человек слепой — зачем вы отпускаете его одного? Он чуть в яму не попал.
— Рано или поздно будет в яме! — равнодушно отозвался тот. И окликнул кого-то: — Эй, отведи его в барак!
Оник поблагодарил добрую женщину.
Через несколько
— А мы думали, что тебя там долго продержат. Рассказывай, как выпустили?
Оник коротко изложил все:
— Когда вызвали на прием, решил стукнуть этого доктора, думаю, все равно — могила! Да вот не получилось: другой врач оказался.
— Говорят, старого убрали, — сообщил кто-то. — Комиссия приехала, — смертность, мол, большая у нас.
— Ну, да! Без рабов-то они что будут делать?
Оник понял, что и на этот раз его спас случай.
— А глаза твои все так же? — спросил Гарник.
— По-прежнему! — Новый врач дал лекарство — не знаю, будет ли лучше.
Гарник помог ему намазать веки пахучей мазью. Оник улегся и тут же, после тревог бессонной ночи, крепко заснул.
Вечером пришел Великанов. Он радостно обнял Оника, выслушал его рассказ. Потом заговорил тревожным шепотом:
— Что же теперь делать, а?.. У меня все готово. Поезд сегодня уходит. В другой раз, может, и не удастся. Ты можешь с нами?
Трудную задачу приходилось решать друзьям. Гарник молча переводил глаза то на Оника, то на Великанова. С величайшим нетерпением он ждал этой минуты — когда Ваня придет и скажет: можно. Эта минута настала. Но как быть с Оником? Ведь они друзья, да и план побега они разрабатывали вместе. Взять его — слепого? Но… как знать, — что их ждет в дороге. Могут быть тысячи непредвиденных случайностей: понадобится убегать, — вдруг придется на ходу спрыгнуть с поезда?.. Что будет делать Оник? Ведь он беспомощен, его надо водить за руку. Когда они поведут его на станцию, одно это вызовет подозрение и сорвет побег. А с другой стороны, как же можно оставлять слепого товарища? В присутствии Оника они не могли высказать то, что каждый из них думал. Грузились последние вагоны состава. Надо было спешить. Великанов попросил Иво заменить его, чтобы вызвать Гарника. К побегу уже было все приготовлено: фляга с водой, сухари, коробка рыбных консервов. Надо было решать.
Это ясно понимал и Оник. С поникшей головой он выслушал соображения Великанова. Потом сказал:
— Идите, ребята. Не откладывайте. Если зрение восстановится, я буду вас разыскивать. Нет, Гарник, и не думайте задерживаться… Идите!
Тяжелой была эта минута. Великанов нагнулся, пошарил под нарами, что-то сунув в карман и… не сел, остался стоять.
— Ну, — посмотрел он на Гарника, — как решаем?
За Гарника ответил Оник:
— Решено, ребята, другого выхода нет. Уходите! Только…
Оник помолчал.
— Не забывайте меня!.. — прошептал он. — Может, доживу до победы… Если ты, Гарник, вернешься на родину, загляни в наше село, к моим. Ну, счастливого вам пути!..
— Сядем! — предложил в последнюю минуту Великанов, — по русскому обычаю, на прощанье полагается посидеть.
Молча сели возле Оника.
Великанов взял в свои ладони одну руку Оника, Гарник — другую. Великанов горячо прошептал:
— Мы будем помнить тебя, Оник! Слышишь? Никогда не забудем. Оставайся с… богом, как говорится. Выздоравливай.
Гарник сунул в карман Оника деньги.
— Пригодятся…
— Не забудешь о моей просьбе?
— До конца жизни не забуду, Оник джан!..
И, услышав, как хлопнула дверь, Оник посмотрел им вслед широко раскрытыми невидящими глазами.
5
Холод пронизывал до костей. Чтобы согреться, Иво попрыгивал на месте с ноги на ногу.
Из непроглядной мглы показался Великанов. Вдали фыркал мотор. Доносились тревожные гудки электропоезда. Эти звуки не беспокоили Великанова. Он боялся людских голосов. Но людей не было — немцы не любят холода.
Следом за ним вынырнул из мрака Гарник.
Они вдвоем перетащили ящик в открытый угольный вагон.
Вскоре вагон дрогнул, покатился вперед и встал под черную струю каменного угля. До этого Великанов никогда не обращал внимания, долго ли идет погрузка. Но на этот раз ему показалось, что вагон наполняется слишком медленно.
Тяжелая, черная масса угля обрушивалась сверху словно водопад, а ящик все еще был виден. Надо было как можно скорее засыпать его углем. С лопатой в руках Иван следил, чтобы уголь ровно закрывал ящик со всех сторон. Вот уже уголь подошел под самую крышку. Иво и Гарник стояли на страже, чтобы при первой опасности предупредить Великанова. В самую последнюю минуту мог объявиться кто-нибудь из немцев и испортить все дело.
Еще несколько минут работы — и ящик скрылся под углем. Великанов махнул рукой:
— Готово!
Товарищи подошли. Они втроем закончили погрузку остальных вагонов. Затем отыскали тот, в котором был спрятан ящик.
Поднялись в вагон. Открыв ящик, Великанов подтолкнул товарища:
— Лезь! Скорее!
В спешке Гарник даже забыл попрощаться с Иво.
Великанов обнял своего друга-чеха и не медля последовал за Гарником. Из ящика глухо послышался его голос:
— Завали углем, Иво!..
Некоторое время словно каменный град сыпался на крышку. Иво торопился засыпать ящик ровным слоем, его лопата со звоном подбирала крупные куски угля. Не доносятся ли эти звуки до паровоза, где собрались проводники?
Еще слышно тяжелое дыхание Иво. Звякнула брошенная лопата. Захрустел под ногами уголь. Что-то упало. Потом стало тихо.
— Слышите? Счастливого пути, я ухожу! — Иво выпрыгнул из вагона.
Жизнь как будто удалилась с его шагами. Оба почувствовали себя, как в настоящем гробу.