Пленных не брать!
Шрифт:
Между Карелией и Финляндией есть огромная разница в уровне дорог. Но как только путешественник сворачивает в сторону от разбитого в первом случае и ухоженного во втором камня на проселок... начинают действовать свои, общие законы и правила.
Не верьте картам.
На финской территории, конечно, остается всё меньше таких мест. Всё глубже уходит цивилизация, лес всё больше смахивает на парк, а хутора наносятся на честные, верные карты. Однако национальная традиция – это не тот предмет, который можно так просто изжить.
Прятаться, наблюдать, ждать, терпеть – эти черты вырабатывались веками. Финны прятались в своих лесах, обсаживая удаленные друг от друга хутора непролазными елями, путая дороги, маскируя тропинки. Свобода по-фински пахла смолистым ароматом одиночества.
Я сделал глупость. Доверился карте. Совсем новенькой. Такой честной и прежде меня не обманывавшей. И вот теперь не за горами ночь, а трассы, на которую мы должны были выйти, даже не слышно.
Сосны. Березы. Кусты. Вездесущая черника.
Дорожка, по которой мы двигались в сгущающихся сумерках, была хорошо утоптана, где-то угадывалась даже автомобильная колея. Однако ни души...
– Ничего себе сократили, – пробормотала Юлька.
– Да, что-то я дал маху...
– Этому рыжему негодяю?
– Это неполиткорректный анекдот.
– Почему это?
– Ну, как же, все шутки, которые могут показаться оскорбительными для представителей той или иной национальной группы, являются неполиткорректными.
– Тогда надо все анекдоты запретить.
– Надо, – согласился я. – К этому всё и придет. Начнется всё, естественно, с евреев.
– Почему?
– Потому что они очень чувствительны к такого рода шуткам. Им везде чудится антисемитизм. Пещерный.
– Ну, у них есть для этого причины.
– Да ладно!
– Да. Как только возникает вопрос, кому дать в морду, они первые в очереди. Конечно, обидно…
– Хм, – Я аккуратно вписался в очередную загогулину дороги. – А кто их просил в эту очередь вообще становиться?
– То есть как?
– Это сложный вопрос, мое солнце. Причины и следствия. Злой, потому что бедный, или бедный, потому что злой? Так и с этой твоей очередью.
– Если честно, то я не совсем понимаю.
– А и не надо. Меня не это сейчас волнует. Мне интересно, как теперь отсюда выбраться.
– Давай просто назад повернем.
Про второе правило Юлька не знала. Поворачивай назад, только когда упрешься в тупик.
– Если дорога есть, то она куда-нибудь да ведет.
– Ночевать в машине не хочется, – немного надулась Юлька.
Я дернул плечами.
– Конечно, не хочется, но вариантов, кажется, не много. А что у нас там по карте?
Юлька развернула разноцветный лист с черточками дорог.
– Мне кажется, этой дороги вообще быть не должно. Тут лес только, и всё.
– А куда же мы свернули?
– Та, на которую мы свернули, уже должна была кончиться,
– Да? – Я отвлекся от дороги, пытаясь, что-то разглядеть на карте. – Покажи...
– Вот тут...
Машину тряхнуло. Зло что-то взвизгнуло под днищем. И нас неумолимо понесло к ближайшему дереву.
Юлька заверещала, я вывернул руль. В боковом окошке мелькнула старая, покрытая трещинами сосна. Я напрягся, ожидая удара сзади, но его не последовало. Каким-то чудом нас пронесло мимо. Автомобиль встал поперек дороги.
– Что это было? – прошептала Юлька, не отнимая ладоней от лица.
– Это была коряга, – ответил я, высовываясь из окна и освещая фонариком переднее колесо. – Очень неудачная коряга.
«Которую добрый хуторянин положил на дорогу, чтоб неповадно было всяким идиотам тут на машинах кататься с закрытыми глазами» – эту мысль я не стал озвучивать.
Правое переднее колесо было распорото напрочь. Коряжина, виновница происшедшего, валялась на дороге острым сучком точно на колее. Объехать это препятствие было нетрудно, если смотреть на дорогу и не торопиться. Для спокойного хуторянина, возвращающегося домой, это «препятствие» проблемой не было. А «лихачам» тут делать было просто нечего.
Что было вполне понятно.
Человек, живущий на природе, да еще в удалении от других людей, поневоле проникается неспешностью жизни. Ему становится трудно воспринимать городскую толчею, суету, скорость. Тому, кто привык к неизменности леса, окружившего дом, к тому, как медленно и осторожно прорастает по весне трава, все эти рычащие моторы и постоянный бег – ножом по сердцу. А ведь находятся любители погонять на форсированных моторах по лесным дорогам, с риском вылететь в кусты. Терпения хватит на раз, ну на два... Но потом или палка с гвоздями, или более культурный вариант – коряга с острым сучком.
Откуда взялась? Кто положил?..
Попробуй дознайся.
– Ну что там? – Юлька вылезла наружу.
– Колесо, – скупо пояснил я.
Она обошла машину, свет фар жадно выхватил из темноты ее ноги. Солнце спряталось за горизонт как-то неожиданно. Казалось, что закат будет длиться вечно, но вот уже темно, на небе зажигаются первые звезды.
– Ночевать в лесу не хочется, – осторожно сказала Юлька.
– Точно?
– Точно.
– А в машине?
– И в машине не хочется. Особенно если машина в лесу.
– Понятно. Значит, будем менять...
Смена колеса в темноте, когда фонарик светит куда угодно, но только не в нужном направлении, а домкрат то и дело норовит уйти под тяжестью автомобиля в грунт, не самое приятное занятие. К тому же болты на колесе были затянуты с нечеловеческой силой.
Фирменная крестовина помогла мне справиться только с одним болтом из четырех. Остальные сидели как влитые. Через несколько минут я был весь в поту и с сорванными руками.
– Плохо дело, – задумчиво произнесла Юлька, когда я в очередной раз огласил лес матерной руганью.