Плод воображения
Шрифт:
— Я ничего такого не высылал. А когда ты получила?.. Она смотрела на него иронически.
— Полтора часа назад.
— По электронной почте?
— Ага.
Он бросил взгляд на свои часы.
— Извини, если разочарую, но мой компьютер уже три часа как сдох. А с новым эти недоумки что-то не торопятся.
— Что значит «сдох»?
— Это значит сломан. Разбит. Непригоден для использования… И ты выглядишь просто очаровательно, когда делаешь вид, что тебе это не известно.
Она почувствовала, как кровь предательски
— Ты считаешь, что я имею к этому отношение?
— А что я должен думать, если это дело рук твоей «креатуры»? Или он действовал по собственному усмотрению?
— Барский, иди к черту. На хрена мне разбивать твой компьютер?
— Чтобы вывести меня из игры хотя бы на несколько часов. Могу назвать еще пару причин.
— Да мне по фигу, в игре ты или нет.
— Сонечка, прелесть моя, я тебя не узнаю. Какая-то базарная речь… Неужели это обстановка повлияла? Или новые друзья?
— Не твое собачье дело… А сообщение я получила с твоего адреса. Так что не еби мне мозги.
Барский долго смотрел на нее со странным выражением. Она не сразу поняла, что это, скорее всего, сожаление.
— Хм, — наконец произнес он. — А ты, оказывается, еще проще, чем я думал. Видимо, придется разжевать… Тебя водит за нос твой здоровяк.
— Хочешь сказать, что это он посылал мне сообщения с твоего компьютера?
— Сообщения? Сколько их было?
— Два.
— Первое действительно от меня — то, что отправлено в шесть с небольшим. Я ушел около семи. Он пробрался в музей в мое отсутствие. Когда я вернулся, всё уже закончилось.
— Ты оставил ящик открытым?
— Какой ящик? — Он очень достоверно изобразил непонимание.
— Мы, кажется, говорили про электронную почту.
— Хм-м, по-моему, да. Но это не важно. Для него взломать ящик не проблема.
Соня рассмеялась.
— Этот болван с трудом отличает компьютер от пишущей машинки.
— Ошибаешься. Этот, как ты выразилась, болван, действительно имеющий не совсем интеллигентную внешность, на самом деле отлично разбирается в предмете. Лучше, чем когда-либо удастся разобраться тебе. И никакой он не Гоша. Его зовут Шварц Александр Маркович. — Произнося это, он неотрывно следил за ее лицом.
Она выглядела немного растерянной — и только.
— Откуда ты знаешь?
— В отличие от тебя я не поленился навести справки.
— И тебе их дали?
— Мне — да. Тебе вряд ли дадут. Это еще одна причина, по которой ты только выиграешь, если примешь мое предложение.
— Ты его видел?
— Кого?
— Шварца, твою мать!
— Соня, давай-ка без вульгарности, я этого не люблю. Твою «креатуру» я не видел — подозреваю, что к счастью для себя, иначе разделил бы участь ноутбука.
— Тогда откуда ты знаешь, что это он? Справку дали?
— Нет, просто взял тебя на понт.
— Ты же не любишь вульгарности.
— А тут иначе и не скажешь. Сонечка, в одиночку ты
— Вот этого не надо, ладно? Что ты предлагаешь конкретно?
— Золотые слова, деточка. Для начала скажи мне вот что. Ты знаешь, где его… ну, где он остановился?
— Нет.
— Я так и думал. Жаль. Теперь уже я мечтал бы добраться до его компьютера. А что здесь? — Он извлек из кармана диск без опознавательных знаков.
— Откуда мне знать?
— Впервые видишь? Ладно, верю. Он оставил это в дисководе. Не знаю зачем. Очень хотел бы узнать, что тут записано.
— Можем пойти ко мне, — предложила она после секундного колебания.
— Это далеко?
— С полчаса.
— Далековато, Сонечка, для пожилого мужчины. Проклятая одышка… Возьми, если хочешь, — он протянул ей диск. — Потом расскажешь.
У нее было ощущение, что здесь что-то не так, но очень неконкретное. В конце концов, чем она рискует? Потерять самостоятельность? А кто помешает ей поступать по-своему — уж не этот ли старый ловелас?
Она взяла диск и чуть ли не впервые улыбнулась Барскому:
— Если это попытка всучить мне вирус, я сама разобью твой следующий компьютер.
Он пожал плечами:
— К женским истерикам мне не привыкать. Заранее готов всё простить в память о нашей дружбе. До свидания, детка. Я с тобой обязательно свяжусь, надо будет согласовать наши дальнейшие действия.
— А у Шварца я всё-таки спрошу, — пообещала она напоследок. — Как только он объявится…
— Спроси обязательно. — На лице Барского появилась широкая добрая улыбка.
45. Параход пьет чай
На обратном пути он увидел мчавшийся ему навстречу микроавтобус. За рулем сидел тот самый громила, который сопровождал его во время запуска, а рядом находился другой здоровяк, и Параходу не пришлось долго гадать, кого провожал этот другой.
Автомобиль резко затормозил и свернул к обочине, подняв кучу пыли, из которой, будто в каком-нибудь полицейском боевике, появились две почти одинаковые фигуры в темных костюмах и солнцезащитных очках. Их челюсти, двигаясь с удивительной синхронностью, перемалывали жвачку. Параходу казалось, что от одной этой интенсивной работы парни должны были не на шутку вспотеть.
— Где он? — рявкнул громила-пассажир, не утруждая себя приветствием и вступительным словом о погоде.
— Не знаю, — честно ответил Параход.
— Ты же был с ним рядом, — ввязался в разговор его «опекун», и прозвучало это так, словно Парахода подловили на чем-то предосудительном.
Через секунду он осознал, почему чувствует себя виноватым. Во-первых, сказывалось советское прошлое (остановили — уже виноват), а во-вторых, он не был уверен, что «пастухи» поверят, будто конопля, которой набиты его карманы, нужна ему для гербария.