Плод воображения
Шрифт:
— А этот чего хотел? — Она повела подбородком в сторону трупа.
— Не знаю. Мы не беседовали. Он накинулся на меня с ломом. Может, перепутал с Троцким…
— А ты похож.
— На Троцкого?
— Да нет, на идиота. Прострелил бы ему колено, связал, отволок подальше. Там бы и прикончил, если бы к тому времени охота не пропала…
— Детка, ты кое о чем забываешь, — он постучал пальцем по браслету. — Мы тут как окольцованные пташки. Они отслеживают все передвижения.
— Откуда ты знаешь?
Он иронически улыбнулся:
— Если будешь наивной, долго
— Может, они вдобавок и слушают?
Судя по тому, что и как говорил Барский, он не верил в это ни секунды. Его улыбка стала скептической, но вслух он сказал:
— Пусть слушают. Лично мне нечего скрывать.
Она достала сигарету из пачки и прикурила от зажигалки. Барский поморщился и взял со стола свою трубку. Лада пару раз жадно затянулась, потом сказала:
— Ладно. Пистолет оставишь у себя?
— Пока да… если ты не возражаешь. Правда, есть у меня мыслишка подкинуть его кое-кому…
— Например, законному владельцу.
— Например. Как вариант. Но вариантов много. Я должен всё обдумать.
На самом деле ему требовалось время, чтобы переварить информацию, записанную на диске. И в нужном виде вбросить ее в конгломерат, взращенный его личным дьяволом.
— Только не думай слишком долго. Что бы ты ни придумал, хиппарь рано или поздно узнает.
— Смотря чем думать, моя красавица.
— Слава богу, не твоя.
— Да уж, его милость беспредельна. А хиппаря нейтрализуем в любой момент. На это дело можно выставить монаха. Или молодого…
— Слушай меня, Барский, — голос Лады стал холодным как лед. И таким же твердым. — Хиппаря не трогай. Иначе я займусь тобой.
На Барского это не произвело впечатления.
— Не забывайся, детка. Не ты одна здесь с билетом в один конец. Решила поиграть сама за себя? Ну что же, давай, а я посмотрю со стороны, мне даже любопытно.
На это она ничего не сказала. Только тонко улыбалась сквозь сигаретный дым.
Барский решил не искушать судьбу. У него-то, как он считал, был билет на рейс с пересадкой.
Он раскурил трубку и, делая вид, что не занят ничем серьезным, потаскал курсор по уже выстроенному заново распределению вероятностей. Ухмыльнулся про себя. «Никуда ты, стерва, от меня не денешься».
Королева Жезлов неизменно сопровождала Мага на протяжении десятка ключевых эпизодов, спирали которых, словно пружины, выбрасывающие чертиков из табакерок, ввинчивались в ближайшее будущее…
Лада докурила сигарету и бросила окурок в камин. Долго смотрела, как дымок неуверенно поднимается вверх, словно не знает, куда ему деваться — то ли поплавать в комнате, то ли попытаться пролезть в забитый дымоход. Решился всё-таки… Правильно: дым — к дыму. А прах — к праху.
Она встала, подошла к столу и взяла привезенный Барским электрический чайник. Щелкнула пальцами — писатель молча кивнул и вытащил из своего пайка пару «стиков» с растворимым кофе. У нее скулы сводило — хотелось настоящего, в зернах, и чтобы самой, вручную… Но правильный кофе и кофемолка остались в церкви.
Ладно, сойдет и так. Заварив бурду, она протянула чашку Барскому.
Мир был восстановлен. Надолго ли? Этого Лада не знала, но на сегодня с нее точно хватит. Она валилась с ног, и вряд ли ей помогла бы даже ударная доза кофеина. Оставалась еще одна проблема — что делать с трупом, — но это уж пусть писатель сам. Как говорится, любишь кататься…
Наконец она почувствовала, что собралась с силами и что этого запаса, возможно, достанет на обратную дорогу. Не ложиться же здесь, в самом деле. Никто не должен знать, насколько ей погано. Ни одна живая душа. Особенно Барский.
«Билет в один конец». Это он верно подметил. Кстати, интересно, кого еще он имел в виду, когда говорил, что она не одна такая. Во всяком случае, не себя, любимого, — в этом Лада была уверена абсолютно.
— Всё, я пошла, — сказала она, вставая, и направилась к двери.
— Ты будешь у себя?
Она кивнула, не оборачиваясь, хотя сильно сомневалась, что сможет добраться до церкви самостоятельно. Как тут было снова не вспомнить хиппаря…
Проводив ее взглядом (а хреново тебе, детка, я же вижу…), Барский наконец выдохнул с облегчением. На самом деле курить ему не хотелось, это было так, вынужденное баловство, дымовая завеса, чтобы скрыть истинные чувства. Ему хотелось в парк, на свежий воздух, где не пахнет порохом и бычьим потом, а также смертью внутри сероглазой женщины. Пожалуй, он заслужил небольшую прогулку. Мертвецом он займется позже.
Но мысли крутились безостановочно. И не оставляло легкое беспокойство. С чего бы это? Всё прошло как нельзя удачнее. Лада появилась в самую удобную для него минуту. Диск в дисководе; он балуется пасьянсом; она ни о чем не догадывается. На протяжении этого нелегкого утра он сохранял полный контроль над ситуацией.
Правда, был один момент, когда ему показалось… нет, чепуха. Никакой команды не было; ему почудилось. Никто не советовал ему нажать на спуск. Да и разве можно назвать советом или командой случайное и бессмысленное сочетание слов — что-то вроде «лошадь каблук циан»? Нет, это полная бредятина. Быков он не переносит с детства — и действовал исключительно по собственной воле. Если бы это было не так, если бы он хоть на секунду мог вообразить себя марионеткой…
Тогда чьей, дьявол меня побери?!
Глупость. Глупость и слабость. Старческий маразм. Слуховые галлюцинации.
Ты что-нибудь слышишь сейчас, старый болван? Хоть что-нибудь, кроме собственного дыхания?
То-то же…
Чтобы окончательно изгнать призрак звука из ушей, он открыл «медиа плейер» и включил на воспроизведение своего любимого Чарли Паркера. Сел. Закрыл глаза. Хорошо…
Но музыка всё-таки не помешала ему спустя некоторое время спросить себя: «Интересно, можно ли заболеть игроманией, играя в бога?»