Плохая хорошая девочка
Шрифт:
Воробьев достал из записной книжки, лежавшей на тумбочке, сложенный вчетверо клочок газетного листа и протянул Юре.
— Я вот тут как-то вырезал из газеты… Хочешь, почитай.
Юра развернул листок.
«Похожая на гигантское чудовище громада надвигалась на город. Люди убегали… Это и вправду было похоже на охоту чудовища. Неторопливо и бесстрастно — никуда не денутся! — оно догнало их и проглотило тысячи жизней. В тот же миг поднялся жуткой силы ветер, вырывавший с корнем деревья. Я видел, как
В это время Воробьев присел и закрыл голову руками. Я вслед за ним. Над нами, чуть не задевая наши головы, проносились обезумевшие птицы… Тучи птиц. Как при вавилонском столпотворении, перемешавшиеся в кучу — разномастные, разнопородные, — они летели, дергаясь из стороны в сторону, зигзагами, словно обезумев.
Потом я узнал, что это было одно из самых сильных в двадцатом веке землетрясений».
Юра вернул старику газетную вырезку.
— Ну и?
— Ну и доболтался Георгий. Да и квартира, наверное, понадобилась для чего-то Ваське.
«Это верно… Понадобилась, — подумал про себя Юра. — Как перевалочный пункт!»
— Как подыскать летчика, который возьмется за такое дело, я тебе, Юра, подскажу, — заметил дядя Гена.
— Правда?
— Контакты у меня в тех краях остались. Я тамошний народ и обстановку хорошо знаю. Летать там, правда, непросто. Денег тебе будет стоить. Авиатрасса пролегает не над горами, а по ущельям. Это опасно. В ущелье, например, может «зайти» облако.
— А пешком?
— Дорогами в тех краях можно пользоваться только с июля по октябрь. Что же касается того места, где прежде был Гаим… — Воробьев задумался.
— Да?
— Вряд ли там они вообще есть, дороги… Но, думаю, найдутся люди, которые тебя в Прекрасную эту долину доставят. Только и ты уж, Юрок, когда вернешься, старика Воробьева не забудь… — Дядя Гена снова легонько похлопал себя по левой стороне груди.
— Не забуду, дядя Гена, не забуду! — просветленно, вдохновленный открывающимися перспективами, пообещал милиционер.
«А что, если эта девица, Элла, все-таки у родственников? У Горчицких у этих?» — так думал Юра Ростовский, снова и снова листая тетрадь Эллы Фишкис.
«Профессор Мирослав Горчицкий — главный хранитель отдела минералогии в Национальном музее природоведения. А моя тетя Агнесса после того, как вышла на пенсию, уже лет пять, как просто сидит в залах этого музея и следит за тем, чтобы посетители не трогали экспонаты. Такая у нее работа».
И хозяин «Ядрены-Матрены» намекал: «Вообще-то Элла очень любила у Горчицких гостить».
Конечно, Юра Ростовский не мог позабыть этих слов Славы Чугунова.
«Какой облом-то будет… — думал милиционер. — Выяснится в конце концов, что пенсионер Воробьев — старый маразматик, рассказывающий сказки. А Элла Фишкис в гостях у родственников пьет чай в одной из столиц Балтии или мечтает себе, сидя в музее на бархатном стуле… А ее тетрадка — тоже надувательство, вымысел и неправда!»
Надо сказать, что в глубине души Юра отчаянно надеялся, что так оно и окажется.
Если совсем-совсем честно, Юра принял бы это с облегчением! И зажил бы снова своей понятной и спокойной жизнью дальше. Что касается угроз «клиента», то с помощью Сережи Ваняйкина уж как-нибудь Юра с ним бы разобрался! Поставила бы милиция мафию на место. Хотя бы в одном конкретном случае.
Нет, ну, вдруг?! Вдруг эта Элла, и правда, пьет чай у своей тетеньки Агнессы?
Надо, надо этот вариант проверить… В общем, на этупоездку все-таки следует потратиться.
Да и не Испания все-таки — подешевле обойдется.
На первом этаже Национального музея природоведения в пустынном кафе стулья стояли ровно по линейке — по всей видимости, их не часто сдвигали с места. Не торопясь, со вкусом Юра выпил там чашечку «Экспрессо» и по широкой мраморной музейной лестнице стал подниматься наверх.
«Интересно, кого сюда может занести по собственной воле? — думал он. — С какого бодуна может человек сюда попасть?»
Юра с удивлением смотрел на длинные ряды витрин — камни, камни, камни… Кому это надо, кого может заинтересовать?
Ответ напрашивался сам собой — никого! Проходя зал за залом, Ростовский так не обнаружил ни одного человека.
Заинтересовала Юру только витрина с «алмазами». Это были копии самых знаменитых алмазов Земли. «Великий Могол», «Граф Орлов» и так далее.
Вообще вид камней в разделе «Драгоценные» немного разгонял скуку. Тем более что из объяснений на табличках следовало, что некоторые из них подлинные. Не копии.
Наконец, слушая эхо собственных шагов, гулко отдающееся под высокими сводами, Юра Ростовский вошел в зал № 14.
Огромное пространство этого зала сияло навощенным паркетом и блистало позолоченной лепниной. И обнаружить, что в углу этого необъятного зала, на бархатном стульчике, дремлет, склонив на грудь голову и клюя носом, крошечная и довольно древняя старушка, было, в общем, не так-то и просто.
Но Юра ее все-таки обнаружил.
— Агнесса Йозефовна! — тихо позвал Ростовский.
Старушка испуганно встрепенулась и, явно смущенная тем, что ее «застукали» — заснула-таки на «боевом посту»! — принялась поправлять свой и без того аккуратный седой пучочек.