Плохой Принц Чарли
Шрифт:
— Да, но ты выглядишь как парень, который всегда одевается в черное. Мне так кажется. У тебя есть имидж. У тебя есть репутация. Ты пугаешь людей. Эти задумчивые темные глаза, покрытое шрамами лицо…
— У меня нет шрамов!
— Есть. Вот там, на подбородке.
— Я поранился, когда брился. Он исчезнет через несколько дней.
— Ну, ты выглядишь как парень, который должен иметь покрытое шрамами лицо.
— Я передам это моему парикмахеру. Уверен, он обрадуется.
— Кроме того, — Грегори снова начал говорить, но остановился и бросил на Паккарда нерешительный взгляд. Тот кивнул. — Не хочу тебя ранить. Пожалуйста, прости меня, если я это сделаю, Чарли.
— Ты не ранишь меня, — легко ответил Чарли. — Я уже не переживаю по этому поводу.
— Ну, раньше ты сильно переживал. Я помню на вечеринке по поводу твоего одиннадцатилетия ты запустил в глаз юному Кантинфлоу свиной отбивной.
— Свиной отбивной? — переспросил Паккард.
— Это была двойная отбивная, что готовят в Алмондине.
— О, да. Очень вкусно. Жаль, повара здесь, в замке, так и не научились делать что-либо подобное. Обязательно либо недожарят, либо пережарят.
Последовало короткое отступление на тему где и как готовят жареную свинину, прежде чем Грегори вернулся к основному вопросу.
— Обязательно найдутся люди, всегда поддерживающие короля, не зависимо от того, каким подлецом он является. Как я уже говорил, это все последствия школьного образования, мы учим их следовать закону и быть хорошими гражданами. Но, когда преемник незаконный, его легче свергнуть.
— Конечно, множество королей пришли к власти незаконно, — встрял Паккард. — Это вообще не проблема, пока кто-нибудь не начнет задавать вопросы. Нам, по всей видимости, это не грозит. Просто у нас будет дополнительный козырь в случае нужды.
— Я не знаю, в курсе ли ты, Чарли, но после того, как все закончится, Совет Лордов мог бы признать тебя законнорожденным. На самом деле, мы с Паки думаем, это нужно было сделать еще несколько лет назад, но король не захотел.
Чарли махнул рукой.
— Еще раз повторяю, не беспокойтесь об этом.
— Что ж, предложение остается в силе, если решишь к нам присоединиться. Я надеюсь, однажды у тебя появятся собственные дети, подумай об их судьбе.
— Я боюсь, им придется сгореть от стыда. — Чарли оттолкнулся ногой от ножки стола, так что его кресло отъехало назад. Он встал и наклонился вперед, опираясь руками на столешницу. — Мои дорогие дяди, я восхищаюсь вами. Продать свою страну за чечевичную похлебку, обмануть закадычных друзей, предать доверие людей — эти закулисные интриги заставляют меня гордиться тем, что я являюсь частью вашей семьи, пусть и не законнорожденной частью. Ибо не могу себе представить другую страну, которая бы так нуждалась в том, чтобы ее продали, или других дворян, заслуживающих предательства более, чем здесь, в Дамаске. Мои поздравления.
Он несколько раз хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты, а затем повернулся спиной к старикам и направился к двери.
— Тем не менее, можете вычеркнуть меня из игры. Возможно, я на самом деле так плох, как вы обо мне думаете, но закулисные интриги не мой конек. Теперь, если вы меня извините, я вернусь к учебе, чтобы провалить несколько предметов в этом семестре и не прочесть много умных книг.
— Я понимаю, Чарли, — сказал Грегори. — Спасибо, что выслушал нас. Мы поищем кого-нибудь еще. Я надеюсь, мы можем рассчитывать на твое молчание?
— Конечно.
— Думаю, Кэтрин будет разочарована, сказал Паккард. — Уверен, она надеялась, что ты станешь королем.
Уже коснувшись дверной ручки, Чарли остановился:
— Кэтрин?
— Леди Кэтрин Дурэйс.
— Леди Кэтрин Дурэйс? — Чарли немного задумался. — Около двадцати лет, ростом мне до подбородка,
— Ах, так ты ее знаешь?
Чарли отпустил дверную ручку.
— Я, думаю, возможно, я слышал о ней, — он вернулся обратно за стол переговоров, вытащил снова кресло и развернул его. Задумчиво уставился на него, как бы пытаясь решить, следует ли ему снова сесть. Затем сел. — Расскажите подробнее.
Конечно, после похорон состоялся государственный обед, мрачное мероприятие, как и подобает случаю, с тостами, речами и холодным мясом. Мужчины теребили пуговицы своих черных одеяний и филосовски рассуждали о собственной кончине. Женщины прятали свои лица под черными вуалями, вытирали глаза черными носовыми платочками и размышляли о стоимости чужих платьев. Все сошлись на том, что покойный монарх, несмотря на свое маленькое, прямо таки крошечное пристрастие к бутылке, был одним из лучших среди почивших мужчин, когда-либо правивших Дамаском. Кэтрин и Розалинд, как и полагалось всем женщинам, играли роли бледных и болезненных созданий, которые почти ничего не едят. Теперь они наверстывали упущенное за поздним ужином в столовой зале замка. Они сидели на одном конце длинного стола, все еще облаченные в траурные одежды, но с откинутыми назад вуалями. Компанию им составляли лишь два адвоката, в полголоса обсуждавшие некоторые технические вопросы права на другом конце стола. В камине потрескивали три горевших полена. Свечи освещали небольшое пространство вокруг девушек.
Кэтрин потянулась за буханкой черного хлеба и отломила от нее кусочек.
— Думаю, все прошло очень хорошо. Мне нравится, когда на похоронах идет дождь. Нет, не гроза, ты же понимаешь, а такая тоскливая мелкая изморось придает соответствующую атмосферу. Она все вокруг делает гораздо траурнее.
— О, я согласна, — ответила Розалинд. — Когда мир кажется серым и мрачным, ты можешь сказать себе, что жизнь полна страдания и отчаяния, и покойный правильно сделал, что умер. Тогда как в яркий солнечный день потеря от ранней смерти ощущается острее. А мое платье не растянулось на спине?
— Нет, оно сидело прекрасно.
— Я боялась, что оно слишком тесное. Не уверена, могу ли я доверять своей новой швее. Мужчины выглядели очень хорошо, ты не находишь? Особенно Плохой принц Чарли. Было что-то неистовое в том, как он прогнал тех бандитов в лесу. Ты так не думаешь? — Розалинд внимательно посмотрела на подругу. — Ты находишь его привлекательным?
Кэтрин подцепила ножом кусочек масла.
— Нахожу.
— Он смотрел на тебя.
— О, гляди, это же Ораторио. Должно быть, его смена закончилась. — Кэтрин махнула рукой с хлебом. — Ораторио, иди, посиди с нами.
Ораторио, одетый в военную форму, держа шлем под мышкой, низко поклонился с противоположного конца комнаты. Он немного задержался, чтобы погреться у камина, а затем уселся рядом с Розалинд.
— Добрый вечер, дамы. Ах, еще три месяца и моя королевская служба закончится. С другой стороны, как приятно встретить вас после долгого дежурства. Вы уже поели?
— Мы только начали.
— Интересно, могла бы я получить омлет, — поинтересовалась Розалинд.
— Нет, — ответила Кэтрин. — Только не в Дамаске.