Площадь павших борцов
Шрифт:
Паулюс, смеясь, показал ему свою расческу.
– А вот и мой амулет, - сказал он, находя тему для установления первого контакта с начальником штаба.
– Купил на Фридрихштрассе в магазине еврея Либензона, когда получил первый чин фенрика. С тех пор прошло много-много лет, но эта расческа всегда остается при мне... я, как и вы, суеверен.
Шмидт внимательно осмотрел амулет Паулюса:
– Странно, что за все эти годы из расчески не выпал ни один зубчик, и выглядит она совершенно новенькой.
– Да, -
– Хоп!
– Шмидт щелкнул зажигалкой с чертиком и, раскуривая сигарету, охотно согласился, что в старые времена вещи были добротнее.
– Останется ли что-либо от наших эрзацев?
– Осколки, вынутые из наших ран. Вот они останутся.
– Осколки - не эрзацы, - отвечал Шмидт.
– Они-то как раз сделаны очень добротно. Даже слишком добротно...
Не думали они тогда оба, и Паулюс, и Шмидт, что эти их амулеты, зажигалка с чертиком и старинная расческа, доставят потом немало лишних хлопот советским генералам-победителям.
* * *
12 мая 1942 года - ровно в 06.30 по московскому времени - фронтовые радисты выудили из бездонных омутов эфира долгожданный сигнал "777", и сразу заработали "катюши": "Жжув-жжув-жжув-жжжув..."
Юные комроты и молоденькие комбаты выдергивали из кобур черненые пистолеты ТТ и призывали бойцов:
– За мной, славяне... даешь Харьков! Робеть не надо, а помирать придется... Урра-а-а... все там будем!
Удар, тщательно подготовленный Паулюсом на 18 мая, маршал Тимошенко предвосхитил на шесть дней, а боевой порыв его войск, устремленных на Харьков, в германских штабах восприняли радостно, почти восторженно, оперативники даже поздравляли друг друга.
– Для нас это волшебный дар небес... подарок судьбы! Спасибо маршалу Тимошенко " он облегчил исполнение наших планов в операции "Блау", как будто все эти годы он получал жалованье не от Сталина, а от нашего фюрера...
Яснее всех выразился в это утро сам Паулюс:
– Лучшего мы и ожидать не смели! Нам уже не придется ломать последние зубы, прогрызая оборону противника. Русские сами лезут в капканы, для них расставленные. Как верующий человек, я могу только во кликнуть: с нами Бог!
Впервые прорезался голос и его начальника штаба Шмидта.
– Не будем забывать, - тактично напомнил он, - что при обоюдной готовности противников неизбежно следует "встречное сражение", а это, пожалуй, самая сложная форма боя.
Паулюс в ответ полковнику только посмеивался:
– Именно этот вопрос и занимал меня более всего, когда я вел кафедру тактики. Суть дела очень проста: пусть слабый и далее ослабляет себя в наступлении, а сильный сидит в обороне.
Появление Адама не предвещало
– Требуется ваше вмешательство, - выпалил од Паулюсу.
– Срочно созвонитесь с Джованни Мессе. Вот уже два часа подряд в Днепропетровске насмерть бьются немцы с итальянцами, и страшно, если дело дойдет до гранат и автоматов.
Подробности таковы. В кинотеатре Днепропетровска демонстрировался трофейный фильм "Антон Иванович сердится", немцы стали изгонять союзников с лучших мест, хотя итальянцы купили себе дорогие билеты; началась кровавая драка.
– Безмозглые фашисты!
– горланили гитлеровцы.
– А вы... нацистская сволочь!
– отвечали итальянцы.
(Союзники не сходились "идейно", ближайшее родство итальянского фашизма с германским национал-социализмом им суждено было познать несколько позже на политбеседах в лагерях для военнопленных.) Паулюс вышел на связь с Мессе.
– Камарад, - сказал он ему, - вы, наверное, извещены об этом прискорбном инциденте в Днепропетровске?
– Да, прекрасная комедия "Антон Иванович сердится".
– Прошу строго наказать своих виновных солдат.
– Если вы, компаньо, накажете своих... немцев!
– Накажу, - обещал Паулюс.
– После чего, я думаю, что для укрепления боевой солидарности следует устроить товарищеский ужин для солдат вермахта и берсальеров ваших частей.
– Солидарность?
– хохотал Джованни Мессе.
– Но если моих ребят посадить за один стол с вашими, то, боюсь, что Антон Иванович рассердится еще больше...
Паулюс бросил трубку телефона:
– Эта драка из-за лучших мест - опасный сигнал для будущего шестой армии... и, пожалуй, для всего нашего вермахта. Теперь многое зависит от того, дорогие или дешевые места получат итальянцы в окопах большой излучины Дона.
Вильгельм Адам проявил редкое остроумие:
– Самые дорогие билеты достанутся нам, немцам...
Именно так и случилось потом - под Сталинградом. На всякий случай Паулюс принял таблетку первитина.
– Первитин сегодня просто необходим, - сказал он, запивая горькую таблетку.
– Чувствую, предстоят бессонные ночи...
15. Барвенковский капкан
Не стану утомлять читателей нумерацией полков и дивизий, не стану перечислять имена их командиров, безвестно сгинувших или тех, что обрели бессмертие в наших энциклопедиях, постараюсь быть скупым в цифрах и датах, стараясь донести лишь главную суть событий, и всегда помнить, что на поле битвы все видится иначе, нежели значилось тогда на оперативных картах, а потом читается в мемуарах. Как бы ни философствовали в самых высших инстанциях, как бы ни мудрили в средних, все это было далеко от окопов, где солдаты всю мудрость жизни, политики, стратегии и тактики воплощали в едином душевном призыве: