Плыть против течения
Шрифт:
Все волоски в теле стояли дыбом, дыхание застряло где-то между ртом и легкими. Я не хотела еще раз туда смотреть, но заставила себя, руки дрожали, пока я притягивала книгу на колени и находила еще раз страницу.
Если бы существо открыло рот прошлой ночью, мое сердце взорвалось бы. Картинка была нарисована так, словно существо застыло, смеясь над смотрящим, и это ужасало.
Его пасть была дырой, что тянулась через все лицо, внутри были два ряда зубов. Задний ряд был короткими зубами, тонкими, как иглы, и ужасно острыми, они собирались тесно, пересекались,
Передний ряд состоял из четырех зубов. Две пары клыков на тех же местах, что и мои, но мои были четвертью длины этих. Клыки существа были такими длинными, что я не знала, как они умещались в закрытом рте.
Как такое можно было назвать богами? Демонами, сбежавшими из глубин ада, — возможно, но не богами. Я не могла представить, как художник это увидел, да и не хотела.
Я затерялась в картинке, глядела на нее, а потом что-то ударило во входную дверь, и я вздрогнула.
Я поднялась на ноги, оставила книгу на полу и огляделась в поисках оружия, проклиная отца за то, что он забрал пистолеты и оставил меня как наживку.
Я подумала о ножах на кухне и побежала по коридору, сердце гремело в такт с грохотом двери.
— Альва? — позвал голос из-за двери. Он был высоким от страха, но я его знала. — Альва? Ты там?
— Рен? Рен! Я тут! Тут! — я прижалась к двери, словно могла пройти сквозь нее.
— Альва! — повторил он. — Ты в порядке?
Я слабо рассмеялась.
— Неплохо. Папа запер меня. Ставни и дверь. Я не могу выйти.
Пауза.
— Хочешь, я тебя вытащу?
— Нет, мне нравится быть в плену, — рявкнула я, не успев себя остановить.
Я услышала смех в его голосе, когда он ответил:
— Тогда я просто проигнорирую топор рядом с дровами?
Надежда поднялась во мне, но я размышляла.
— Не дверь, — сказала я. — Окно ванной, — оно было маленьким, и его было бы легко закрыть досками. — Сзади.
— Встретимся там.
Я отправилась в ванную и вспомнила, что была в ночной рубашке, прилипшей к спине из-за пота, а грязная юбка осталась на полу с прошлой ночи.
— Постой! — крикнула я, скомкала юбку и унесла ее в комнатку дальше по коридору, бросила в корзину белья и вымыла руки. Потом я сбегала в свою комнату и быстро надела единственную одежду, которую не сложила в сумку, волосы были спутанной черной гривой. — Можно, — крикнула я, вернувшись в ванную. — Я готова. Целься в замок.
Через миг я услышала, как внешние ставни разбились, а потом треснуло толстое стекло.
— Назад, — крикнул Рен, и я послушалась, а он выбил стекло.
Топор расколол ставни, оставив дыру на шесть дюймов левее замка.
— Ой, — сказал Рен. — Промазал.
— Это точно, — я дико улыбалась.
Я ждала на пороге, кривясь с каждым ударом по дереву, он не попадал в одно место дважды. Когда он сделал так много трещин, что они стали напоминать невод, он пробил ставни топором и повернул его, чтобы убрать обломки. А потом появилось его лицо, щеки раскраснелись от усилий, волосы торчали. Он просиял, радуясь собой.
— Добрый день, милая девица. Полагаю, вы заказывали спасение.
— Хватит играть, лезь сюда, — сказала я. Я не знала, ходили ли те существа днем, но они точно слышали грохот. Как и мой отец, если он был неподалеку.
Я стала убирать дерево, ругаясь, когда занозы впивались в ладони, а Рен делал так с другой стороны, пока окно не стало расчищенным.
— Привет, — он уселся на подоконник. — Ты в порядке?
— Насколько это возможно.
Он запрыгнул в комнату и плохо приземлился на кривую ногу. Но это не помешало ему пройти, хромая, ко мне и взять меня за руки, он окинул меня взглядом с удивительно серьезным лицом.
— Что происходит? Почему твой папа запер тебя?
Я замешкалась. Я хотела предупредить Ормскаулу про существ перед тем, как уехать. И я все еще собиралась уехать — теперь особенно. Оставаться и бороться с монстрами было бредом для желающих умереть. Для героев. Не для меня. Я хотела выжить. Но Рен, которому не доверяли почти как мне в деревне, не был отличным вариантом на роль гонца. Но вариантов не было.
— Идем со мной, — сказала я и повела его в кабинет. — Мне нужно кое-что тебе показать.
Он следовал за мной медленно, заглядывал во все комнаты дома. Он замер у моей спальни, и я закрыла дверь.
— У меня разве не экскурсия? — спросил он, пошевелив бровями.
— У тебя будет подзатыльник, — пошутила я, хотя слабая улыбка увяла, когда мы вошли в кабинет. Книга ждала на полу, еще открытая на странице с пастью чудища. Я подняла ее на стол и отошла. — Поэтому мой отец запер меня. Из-за этих существ. Я увидела одно прошлой ночью.
Рен посмотрел на книгу и скривился.
— Ты это видела? — я кивнула. Он молчал миг, глядя на рисунок. — Где?
— У дома. На пути с праздника я замерла посмотреть на озеро, а когда повернулась к дому, оно стояло между мной и домом.
Рен посмотрел на меня.
— Ты же не шутишь?
— Нет. Не шучу.
— Где ты нашла эту книгу?
— Она была спрятана. Заперта. Их там еще шесть, — я указала на диван у окна. — Я думала, что это могли быть дневники наомфуила, только старые. До землетрясения.
Я смотрела, как он пытался решить, верил ли мне. Он смотрел то на меня, то на книгу, кусая губу, взвешивая все, и я затаила дыхание, надеясь без надежды. Если я не смогу убедить Рена, я не смогу убедить никого.
Он помрачнел, и я поняла, что потеряла его.
— Послушай, — сказал он. — Чем бы они ни были, что бы ты ни видела прошлой ночью, не важно. У тебя есть проблема важнее. Я пришел предупредить тебя, что Жиль Стюарт ступил на тропу войны. Он хочет поймать твоего отца.
Мою шею стало покалывать.
— Зачем?
Рен помрачнел.
— Когда мы ушли прошлой ночью, праздник остановили, и всех разослали домой. А утром первым делом группа мужчин пошла искать лошадей Джима Баллантина. Они нашли их в лесу. Все мертвы, — он сделал паузу. — И в них не было крови.