Плыть против течения
Шрифт:
— Ты пристрелил ее… — слова вырвались из моего рта.
Он застыл.
— Что?
— Ты застрелил ее, — громче сказала я.
Отец отпустил меня и отшатнулся к столу.
— Я слышала, — семь лет страха, горя, гнева и ошеломления бушевали во мне, как лавина. — Я слышала, как вы ссорились, как она закричала, а потом ты выстрелил в нее. Четыре раза. Бам. Бам. Бам. Бам, — выдавила я свои слова-пули.
Он смотрел на меня, лицо посерело.
— Альва, я…
— Я знал, — мы оба повернулись на голос на пороге. —
Жиль Стюарт стоял в коридоре, Джим Баллантин и Диззи Кэмпбелл, пекарь, были за ним. Лицо Жиля было маниакальным, почти злорадным, его улыбка искривилась, словно он застыл между смехом и криком.
Я повернулась к отцу. Его глаза были большими и полными паники. Мы оба посмотрели на пистолеты на столе, он потянулся, а я бросилась туда и подвинула их.
— Нет, папа. Хватит!
А потом Диззи Кэмпбелл оттащил меня, а Джим Баллантин, мускулистый от лет работы с конями, тягающими грузы, завел руки отца ему за спину и опустил его на колени.
Диззи крепко держал меня, но мягко прижимал мои руки к бокам. Но я не боролась. Мой отец тоже не боролся. Он был послушным, как ягненок.
Было неприятно смотреть на такого отца, тихого и послушного, опустившего голову, как при молитве. Годами он был моим врагом, ходячим кошмаром, который закалил мои сердце и разум. Весь мой мир строился на том, что его нужно сохранять счастливым, чтобы я была в безопасности. И я должна была радоваться в этот миг.
Но нет. Это ощущалось неправильно. Не такой конец я представляла. Я не думала, что придется видеть это.
Жиль подошел ко мне. Он сжал мой подбородок и покрутил мою голову.
— Ты мне соврала, девочка моя, — мягко сказал он. — Я спрашивал после того, как твоя мать пропала, ранил ли он ее. Ты сказала, что нет, что она ушла.
— Она была ребенком, — зарычал мой отец.
— Она теперь не ребенок, — сказал Жиль, и что-то в его тоне вызывает зуд на моей коже.
Мой отец тоже это услышал, похоже, потому что его взгляд потемнел.
— Отпусти ее. Тебе нужен я.
Жиль повернулся к нему с кривой улыбкой.
— Веди его в тюрьму, — приказал он Джиму Баллантину, который не мешкал.
Мой отец встал и посмотрел мне в глаза.
— Прости, — сказал он.
Я отвернулась, кривясь, когда услышала, что он споткнулся, когда Джим выталкивал его.
Жиль повернул голову к Диззи.
— Иди с ним. Я разберусь с мисс Дуглас. И забери оружие — это улики.
Диззи послушался, забрал пистолеты и ружья отца и унес их из дома, оставив меня с Жилем.
Он окинул меня взглядом, словно на рынке, взгляд задержался на моих ногах, груди, лице. Я отчасти ожидала, что он откроет мне рот и проверит зубы. Я была в опасности, и я знала об этом.
— Тебя тоже можно повесить, — сказал он. — Вы хорошо висели бы вместе. Ты — безделушка, Альва. Ты соврала мне. И шерифу.
Во рту пересохло.
— Выбора не было, — сказала я. — Я боялась, что он убьет и меня. Я боялась семь лет.
Жиль рассмеялся.
— О, да. Играй. Делай большие глаза, заставляй голос дрожать. Судье это понравится.
— Это правда.
Он кивнул после паузы.
— Тебе повезло. Я тебе верю. Потому не арестую тебя, — он улыбнулся. — Я возьму тебя с собой домой. Хватит бегать среди глуши. Так будет безопаснее.
Я скрипнула зубами.
— При всем уважении, я так не думаю.
— Ладно тебе, ты не хочешь оставаться одна на горе, — он шагнул ко мне, его голос стал ниже. — Я богатый, Альва, и ты знаешь это. Ты видела мой дом — роскошь, которая нужна любой девушке. Ты не будешь ни в чем нуждаться.
Я пыталась придумать повод остаться.
— Как насчет озера? Кто-то должен приглядывать за ним.
Лицо Жиля стало уродливым, и я поняла, что ошиблась.
— О, точно. Еще одно. Почему мне не сообщили, что уровень озера так упал? Земля вокруг камышей почти высохла. Как мне быть с мельницей, если воды мало?
— Это ваша мельница тратит воду, — рявкнула я, не сдержавшись.
— Осторожнее, девочка, — он оскалился, скривив губы от гнева. — Ты зависишь от моей щедрости.
— И я благодарна, — сказала я, пытаясь так и звучать. — Но вы видите, что за озером нужно следить, особенно теперь. Без моего отца только я знаю, как.
Жиль пожал плечами.
— Это не должно быть сложно. Низко — плохо, высоко — хорошо. Верно?
Я указала на полки записей и дневников за нами.
— Это все не для красоты. В этом есть искусство.
Он понимающе улыбнулся.
— Ты едкая. Твоя мама была такой же в твоем возрасте. Гордой. Слишком гордой, чтобы признать свои ошибки.
Ошибки. Он про отца. И меня. Я подавила вспышку гнева. Я не дам ему повод увести меня.
— Это все они? — он кивнул на полки.
Я вспомнила про старый дневник на столе, открытый на картинке существа. Пора рассказать ему о чудище.
Но, когда я посмотрела туда, дневник оказался закрытым.
И я поняла: отец тянулся не к оружию, когда появился Жиль. Он закрыл дневник. Он не хотел, чтобы они видели. Почему он так отчаянно скрывал этих существ?
Диззи появился на пороге.
— Тебе лучше пойти, — сказал он Жилю и понизил голос. — Айлин нашли.
На лице Жиля был невысказанный вопрос, и Диззи тряхнул головой.
— Что случилось с Айлин? — я постаралась скрыть панику в голосе.
Жиль проигнорировал меня.
— Собирай вещи и иди в мой дом. По моим подсчетам, путь займет около часа, так что жду тебя там через полтора часа. Понятно? Я серьезно, Альва, — сказал он, увидев протест на моем лице. — Будет худо, если мне придется возвращаться на эту проклятую гору и забирать тебя. Даже мое милосердие не бесконечно.