Плюшевый Холокост

Меллик-третий Карлтон

– Мы должны убить его, пока он не убил нас, - сказала Джули.

Две плюши уставились на нее. Ей не понравилось, что они смотрят на ее лицо с такого близкого расстояния, и она отошла от паука-слинки и зашагала по траве.

– Удачи, - сказала Вельвет.
– Этот парень может в одиночку уничтожить целую армию.

– Но он ранен, - сказала Джули.
– В него попали десятки снарядов.

– Даже с раненым, я все равно не стала бы с ним связываться, - сказала Вельвет.
– Если он будет преследовать нас, мы побежим в трех разных направлениях. Если повезет, он поймает только одного из нас, а остальных отпустит.

–

Но что, если он будет преследовать меня?
– воскликнул Пеппер.
– Я слишком медлительный. А ты беременна. Он точно нас всех поймает.

– Тогда, может быть, нам стоит убить его до того, как генерал умрет, - сказала Джули.
– Это может застать его врасплох.

Они посмотрели на Джули долгим взглядом, как будто она была самым сумасшедшим из всех, кого они когда-либо встречали.

– Ты с ума сошла?
– сказала Вельвет.

Джули пожала плечами.

– Мне все равно, что я должна делать. Я не собираюсь умирать здесь. Если капитан станет представлять угрозу, его придется ликвидировать. Ты можешь мне помочь или я сделаю это сама.

Затем Джули поднялась по лестнице в кабину своего паука-слинки.

– Привет, Поро, - сказал фиолетовая крольчиха.
– Ты, конечно, сумасшедшая сучка, но, кажется, ты начинаешь мне нравиться.

Джули ничего не ответила на это.

Она просто сказала:

– Я собираюсь немного отдохнуть.

А затем закрылась внутри черной сферы лошади.

Притворяясь, что отдыхает в кабине, Джули доделывала начатую врачом работу. С помощью швов, которые она нашла в аптечке под приборной панелью, она пришила маску панды к своему лицу.

Поскольку маска идеально подходила по размеру, она смогла пришить некоторые ее части к меховому капюшону на коже головы. Но в некоторых местах, например, вокруг носа и подбородка, ей пришлось пришивать меховую мордочку панды непосредственно к плоти.

– Ты в порядке?
– спросил Райли.

Он слышал, как она корчится от боли, когда она втыкает иглы в кожу.

– Заткнись, - сказала она ему.
– Просто будь там чертовым пленником и заткнись.

Джули не любила, когда люди видели ее боль. Даже если парень мог только слышать ее, этого было достаточно, чтобы ей стало не по себе. Она пыталась сдерживать боль, чтобы ребенок не заметил, но мучения стали слишком невыносимыми, когда ей пришлось пришивать отверстия для глаз маски к нежной плоти под внутренними веками.

Лицо Джули болело слишком сильно, чтобы спать, поэтому она открыла люк в кабине и спустилась по лестнице на бок своего паука-слинки. Не успела она спуститься, как сзади на нее набросился подсолнух Пеппер.

– Ты ведь не ненавидишь меня?
– спросил Пеппер.

Его голос был таким бешеным, что Джули сначала не поняла, что он сказал.

– С чего бы мне тебя ненавидеть?
– сказала Джули.

– Ты так долго там сидела, что я подумал, может, ты меня избегаешь, - сказал Пеппер.
– Я не нравлюсь большинству. Они говорят, что я их раздражаю и слишком много говорю. Я не слишком много говорю, правда?

Джули старалась не смотреть на мягкое круглое

лицо цветка. В отличие от других плюшевых игрушек, лицо цветка не имело особого выражения. Все, что он мог делать, это улыбаться. Рот на лице, казалось, даже не двигался.

– Может быть, немного, - сказала Джули.

– Все всегда игнорируют меня и отгораживаются от меня, - сказала Пеппер.
– Они относятся ко мне как к меньшему существу. Это потому, что у меня нет органов, как у всех остальных? У меня нет сердца? Это потому, что я все еще машина?
– Он схватился за свое тонкое, похожее на стебель тело. Его пальцы могли полностью обхватить его.
– Врачи говорят, что в моем теле не поместится ни один орган. Я не могу сделать операцию. Это справедливо? Я не думаю, что это справедливо. Я бы сделал операцию, если бы мог. Я ведь не стал меньше, потому что у меня нет органов?

Джули хотела как можно скорее уйти от него.

– Что такого замечательного в органах?
– сказала Джули.
– Тебе лучше без них.

– Но сейчас они есть у всех, - сказал цветок.
– Почему мне должно быть лучше без них?

Джули процитировала речь Поро, которую он говорил ей в детстве:

– Они болеют. Они гниют. За ними нужно хорошо ухаживать, иначе ты заболеешь. По мне, так они просто заноза в заднице.

Цветок остановился и на секунду задумался.

Затем он сказал:

– Ты хочешь сказать... что я лучше, потому что у меня нет органов?

– Конечно, лучше.

Цветок посмотрел в пространство.

– Эй, да... Да! Если бы у меня были органы, я бы, наверное, заболел одной из тех бактериальных инфекций, которыми все постоянно болеют. Я не хочу пахнуть тухлым мясом. Я цветок. Я должен пахнуть прекрасно!

Пока цветок был занят тем, что радовался своим свежим пахучим лепесткам, Джули воспользовалась возможностью улизнуть от него. Она прошла по краю плато и нашла тихое место, где можно было бы посидеть вдали от остальных.

– Черт...
– сказала Джули, когда у нее появилась возможность вдохнуть полной грудью открывшийся вид.

Небо было розово-оранжевым, солнце садилось за остов города. Она давно не видела заката. Слишком много времени она провела под землей, сосредоточившись на выживании.

– Красиво, не правда ли?
– раздался позади нее хрипловатый голос.

Обернувшись, Джули увидела кенгуру, сидящего на высокой скале. Она лишь кивнула в ответ и вернулась к любованию видом.

– Это делает все это стоящим, - сказал он.
– Все то дерьмо, которое нам пришлось пережить. Все те ужасные злодеяния, которые нам пришлось совершить. Все это становится понятным, когда ты сидишь и любуешься природной красотой мира, доставшегося нам в наследство.

Джули кивнула, слушая его слова.

– Теперь, когда он принадлежит нам, мы должны поступать с ним правильно, - продолжил он.
– Так мне всегда говорил генерал Гриз.

Капитан сделал небольшую паузу, чтобы прикурить сигарету.

– Я знаю, вы все считаете меня сумасшедшим, раз я придаю такое большое значение старому Гризу, - сказал он.
– Но дело не только в том, что он так много сделал для нашего рода. Это личное. Этот медведь был мне как отец.

Кенгуру затянулся сигаретой и сделал длинный выдох.