Плыви ко мне
Шрифт:
Она стоит так же, как в тот первый раз, что я ее увидел больше недели назад, крепко прижимая белоснежное полотенце к груди и торсу, а на ногах — те же ярко-розовые шлепки. На этот раз ее волосы уложены аккуратнее, и, вспоминая, как они топорщились влажными кудрями из ее пучка, я не перестаю удивляться, как ей удается так надежно собирать их на голове.
Наши взгляды встречаются, и я вижу, как на ее губах появляется робкая улыбка.
Но потом ее глаза метнулись в сторону, и я замечаю, как она смотрит на маленьких детей, стоящих у бассейна. Даже
Она отводит взгляд от детей и снова смотрит на меня, замечая "макароны" под моей рукой и сетку с детскими игрушками. Делайла еще сильнее прижимает полотенце к телу и, спрятав взгляд, резко разворачивается на пятках, чтобы убежать обратно по тоннелю.
Чувствую, как игрушки и макароны выскальзывают у меня из рук и падают куда попало, пока я бегу за ней, игнорируя все возможные правила, которые сам же и установил, а также все предписания безопасности, которые я вызубрил, когда готовился стать спасателем и тренером по плаванию.
— Делайла! — кричу я, понимая, что если она добежит до женской раздевалки раньше, чем я ее догоню, то шанса поговорить с ней больше не будет.
— Делайла! Подожди!
Может, она останавливается из-за шока, потому что я бегу за ней, а может, потому что слышит отчаянные нотки в моем голосе. Но, так или иначе, я благодарю свою удачу, когда она замирает в коридоре и оборачивается ко мне.
Тихое гудение тоннеля слегка выбивает меня из колеи, напоминая, как сам быстрыми шагами ходил по нему, когда был нервным участником соревнований много лет назад, одетым только в тесные плавки, готовым к очередному испытанию. Я сдерживаю дрожь от этих воспоминаний.
— Делайла, что случилось? — говорю я, не до конца понимая, куда направляю этот разговор, но, по крайней мере, она все еще стоит передо мной, ждет. Я не задыхаюсь, но сердце все же бешено колотится в груди.
— Это детский урок, Грей, — Делайла заговорила впервые, холоднее и отстраненнее, чем была в медицинском кабинете или даже в сообщениях. Она выплевывает слова так, будто я должен понять, почему детский урок плавания заставил ее развернуться и убежать. — Ты сказал, что это урок плавания, но…
— Так и есть! Это…
Черты лица Делайлы еще больше напрягаются, ее указательный палец трется о нижнюю губу.
— Я единственная взрослая, Грей.
Ее слова звучат четко, с подчеркнутой артикуляцией, как будто так я лучше пойму ее точку зрения.
— И что? — Я ловлю себя на том, что хочу улыбнуться, просто глядя на нее. Чувствую, как мышцы лица начинают подрагивать, готовые сложиться в настоящую, искреннюю улыбку, но явно сейчас не лучшее время. Очевидно, что что-то в этих уроках плавания ее беспокоит, и точно не стоит сейчас улыбаться ей как дурак.
— И что?! Это унизительно! Я вообще не хотела сюда приходить, а теперь… Знаешь что? — Она поднимает руки, и полотенце соскальзывает вниз, пока не остается под ее грудью. — Да неважно. Я ухожу и притворюсь,
Я открываю рот раньше, чем успеваю себя остановить — импульсивность, с которой я борюсь с детства, все еще не дает мне покоя. Хотя я хотя бы удерживаю себя от того, чтобы схватить одну из ее взмахивающих рук, как мне того хотелось.
— Уроки плавания здесь предназначены для всех, Делайла. Неважно, сколько человеку лет. Мы здесь, чтобы научить любого и каждого.
Я вижу, что она все еще не уверена. Ее глаза быстро бегают по всему туннелю, лишь иногда встречаясь с моими.
— Пожалуйста, Делайла, — говорю я. — Давай просто присядем в зоне для зрителей и поговорим о том, зачем ты здесь?
Она что-то бормочет себе под нос, но слишком тихо, чтобы я услышал, и я не собираюсь просить ее повторить. Я и так могу догадаться по ее губам, что это не было что-то приятное.
Я продолжаю говорить:
— Мы можем не заходить в воду сегодня, серьезно, никакого давления. Мы просто посмотрим, как ты себя чувствуешь, и…
— Все эти люди будут смотреть.
— Все эти люди? — переспрашиваю я. — Делайла, это в основном дети. Думаю, им абсолютно наплевать, если…
— Я не просила тебя мне об этом напоминать, большое спасибо.
Боже, как же она умеет резать взглядом. Мне совсем не нравится быть его целью, но есть маленькая часть меня, от которой кожа начинает гореть чуть сильнее, эта часть будто бы заинтересовалась. Заинтригована.
— Я просто имею в виду, что детям все равно, и тут всего три человека в бассейне, я сильно сомневаюсь, что они будут обращать внимание… но даже если и будут, какая разница? — Пожимаю плечами, мои широкие плечи поднимаются еще выше. — Все с чего-то начинают.
Она резко вдыхает, ее грудь вздымается, а подбородок поднимается, чтобы смотреть на меня прямо, не собираясь уступать.
— Я… я готова сесть и обсудить, как мне хотелось бы продолжить. Окей?
— Окей, — соглашаюсь я, указывая рукой на бассейн впереди. — После вас.
Когда Делайла поворачивается ко мне спиной, я, наконец, позволяю себе ту улыбку, которую сдерживал все это время, и мои глаза невольно останавливаются на ее подпрыгивающей заднице.
Это для меня что-то новое. Я каждый день вижу тела, особенно когда сам участвовал в соревнованиях. Всегда воспринимал их как оболочку, которая просто держит нас живыми, активными, способными делать то, что мы любим, с теми, кого любим.
Никогда раньше я не ловил себя на том, что влюбляюсь в кого-то, кого учу.
Я ни в кого не влюблялся с тех пор, как был подростком.
Да, были симпатичные девушки, от которых сердце начинало стучать чаще и вставал член. Однажды я даже думал, что был влюблен.
Но это…
Зубы буквально ноют от желания впиться в мягкую плоть Делайлы, но я не могу. Я знаю, что не могу.
Но, черт возьми, как же я этого хочу.