Плыви ко мне

Нокс Элл

Хотя это не единственное, что я бы хотел услышать…

Черт, мне надо прекращать. Блядь…

— Значит, снова в среду? С шести до восьми?

— Ага. — Я решаюсь и смотрю ей в глаза. Ну как не посмотреть? Они такие карие, как у лани, такие невинные… И, блин, было бы странно и грубо не смотреть на нее, когда она задает вопрос. Важный вопрос. О наших уроках плавания вместе.

Почему я вообще согласился стать ее инструктором?

Что, черт возьми, я натворил?

—

Ладно, увидимся, Грей… если я, конечно, не сдамся и не сорвусь между этим и следующим разом. Хотя, я думаю, все будет нормально, потому что…

— Все будет нормально, — обещаю я, прежде чем успеваю подумать. — Ты держишь все под контролем, помнишь? И у тебя есть мой номер, если что.

— Твой личный номер?

— Да, мой личный номер. Я не всем его раздаю, но если что, пиши или звони, я на связи, — говорю я, пытаясь выглядеть непринужденно.

— Обязательно, — Делайла улыбается, ее глаза все еще блестят, но губы теперь плотно сжаты.

— Увидимся в следующую среду, Грей.

Я киваю, подняв руку в прощальном жесте.

— Увидимся в среду, Делайла.

Только когда она уходит, скрываясь в туннеле, ведущем к раздевалкам, до меня доходит, что за хрень я только что сморозил.

Я только что признался, что дал ей свой мобильный номер. Мало того, я согласился учить ее плавать. В чем, в принципе, не было бы проблемы, если бы меня не тянуло к ней… но, блин, тянет. А теперь мне придется встретиться с ней на следующей неделе и делать вид, что я не представляю ее перед собой: что я не хочу прижаться губами к ее губам, заставить ее сладко застонать, сжать ее роскошную задницу и…

Черт.

Мои мысли все еще буксуют из-за тех слов, что я выдал Делайле четыре дня назад, как заевшая старая VHS-кассета¹. И это чувство не отпускает меня, пока я в воскресенье утром сажусь на свой привычный поезд, направляющийся к дому детства в Котсуолдских холмах. Легкий летний дождик барабанит по окнам поезда, когда мы трогаемся с места с привычным щелчком и рывком. Я мечтаю почувствовать эти капли на своей коже — это было бы настоящим облегчением после той удушающей жары, что накрыла нас в последнее время, да еще и в центре Лондона, где добавляются жар от людей и выхлопные газы.

Но вместо этого я устраиваюсь поудобнее в свободное место, которое удалось урвать в последний момент, засовываю наушники в уши и пытаюсь переключить мысли на новый криминальный сериал, который начал смотреть.

К тому моменту, как мы прибываем на маленькую станцию в Чарлбери через полтора часа, дождь уже прошел. Пассажиры, включая меня, вываливаются наружу, каждый направляется своей дорогой.

Я шагаю по знакомым дорожкам к парковке, где замечаю темно-синий автомобиль, притаившийся в углу с работающим двигателем.

— Как поездка? — спрашивает Ноа, мой старший брат, он на три года старше меня, когда я усаживаюсь на пассажирское сиденье, пристегивая ремень безопасности.

— Норм, удалось найти место хотя бы. Долго ждал?

—

Да не, — он улыбается мне, и эта улыбка как будто зеркалит мою собственную. — Честно говоря, рад был свалить из дома… У Молли режутся зубы.

Я едва сдерживаю гримасу.

— Уверен, мама в восторге.

— Ну, сама же просила первого внука, — фыркает он.

Не поспоришь. Он прав. Мама буквально умоляла Ноа о внуках с тех пор, как у него состоялось третье свидание с его нынешней женой, Фэйт. Они, конечно, заставили ее понервничать, потратив время на укрепление отношений, потом обручились и наслаждались семейной жизнью, пока семь месяцев назад на свет не появилась Молли.

Ноа давит на газ, и мы едем по извилистой деревенской дороге, мимо зеленых полей, где пасутся коровы и овцы. Сильный запах навоза просачивается через приоткрытое окно, щекоча мне нос. Дом.

Сворачиваем налево на первых светофорах, и вот мы уже на гравийной подъездной дорожке, усыпанной припаркованными машинами.

Едва мы успеваем выйти из машины, как входная дверь уже распахивается, и быстрые шаги приближаются ко мне, а в руку тут же втыкается ледяное пиво, которое протягивает мой второй старший брат, Блейк.

— Оно тебе понадобится, — говорит он только это.

Я поднимаю брови в сторону Ноа, делаю глоток из бутылки и иду в дом.

На мгновение все кажется привычным. Пол в прихожей все так же усыпан обувью, а с вешалки свисает пара курток, которые уже не помещаются на крючки. Еще шаг — и открывается вид на кухню и столовую, где все тоже относительно спокойно. На мраморном острове стопка тарелок, готовая к раздаче еды, рядом кувшин с лимонной водой и горсть столовых приборов.

Живот урчит, когда запах жареной курицы доносится до меня с кухни, по коридору, мимо лестницы и в гостиную, где я слышу привычное жужжание разговоров, но…

Пронзительный визг буквально вонзается мне в уши, сопровождаясь резким плачем. Ноа хлопает меня по спине, так что я едва не теряю равновесие, и, ухмыляясь, крадет мое пиво, проходя вперед.

— Я же говорил.

Он распахивает дверь в гостиную, оставив достаточно места, чтобы я мог проскользнуть внутрь и осмотреть обстановку.

Мои братья занимают почти все пространство, разлегшись на диванах и креслах. Фэйт, моя невестка, сидит рядом с телевизором включенным на беззвучный, а Блейк, старше меня всего на год, укачивает Молли, явно стараясь удержать ее от дальнейшего плача. Я вижу с порога, как ее пухлые щеки раскраснелись, усыпанные засохшими слезами и соплями. Через плечо Блейка мама нежно проводит пальцем по дрожащему подбородку Молли, тихо успокаивая ее.

— А где отец? — спрашиваю, отодвигая ногой пустой детский коврик, чтобы хоть как-то пройти. Повсюду раскиданы мягкие игрушки, и еще что-то, что подозрительно напоминает острый предмет, явно не подходящий для семимесячного ребенка.

— О, как приятно, что ты тоже нас заметил! — мама прищуривается на меня. — Твой отец, наверное, где-то наверху, пытается посмотреть футбол.

— В тишине, — шепчет мне мой младший брат, двадцатипятилетний Хадсон, когда я втискиваюсь между ним и подлокотником дивана. — И его можно понять.