Плыви ко мне

Нокс Элл

Я: Я тоже. Пришлю машину за тобой xx

Захожу в душ, потом надеваю черные брюки и заправляю рубашку цвета темно-синего неба в пояс. Волнение от одной мысли о встрече с Делайлой начинает расти, пока я брызгаю на себя немного одеколона и накрываю стол, ставя бутылку красного вина в центр, чтобы оно успело принять комнатную температуру.

Беспорядочно брожу по квартире, ожидая, когда Делайла постучит в дверь, отсчитывая минуты, пока не слышу тихий стук.

Открываю дверь

и вижу ее. Она выглядит шикарно — черные прямые брюки и облегающий кружевной бодик, который я тут же хочу содрать с нее.

— Привет, красавица.

— Привет, — Делайла шагает прямо в мои объятия, отступая лишь для того, чтобы поцеловать меня в губы и оглядеться. — Черт, это место просто потрясное.

— Да, оно неплохое, — соглашаюсь я, следуя за ней к окнам, которые тянутся от пола до потолка.

Делайла прижимает ладонь к холодному стеклу, глядя на вид. Даже я должен признать, что он впечатляющий: Лондон раскинулся во всей своей красе. Солнце, все еще яркое, отражается от небоскребов, сверкая на все стороны, пока жизнь продолжается на улицах внизу.

— Работа спасателем — это секретный путь к богатству или что-то вроде того?

— Что-то вроде того, — отвечаю я, и очередной кусок вины съедает мое сердце, как тот монстр, в которого я верил в детстве. Тот, который прятался под кроватью и мог отгрызть мне ноги, если они свисали за край. Но я быстро понял, что этот монстр — ничто по сравнению с теми, что скрываются у всех на виду во внешнем мире… или с теми, которых мы создаем внутри себя, которые врут нам, чтобы в конечном итоге разрушить нас.

Надеюсь, Делайла не сочтет меня таким монстром, когда узнает правду.

Делайла бросает на меня вопросительный взгляд, но я не могу сказать это сейчас. Буквально. Слова застывают на кончике языка, горло сжимается, и я с трудом выдавливаю из себя вопрос о том, голодна ли она.

Веду ее к накрытому столу, наливаю каждому по бокалу вина, после чего начинаю выкладывать ложку идеально приправленных рубленых помидоров на хрустящие ломтики хлеба.

Закуска проходит мимо, как будто на перемотке, как кино, которое смотришь на тройной скорости.

На самом деле так же пролетает и паста, и клубника в шоколаде, которую Делайла подносит к моим губам.

Я так хочу насладиться этим моментом — едой, присутствием Делайлы, — но не могу.

Потому что я съедаю сам себя изнутри.

Еда практически не касается моего желудка, просто оседая там, словно свинцовые грузы. Тело само по себе странно спокойно, ни переворотов внутри, ни бешено бьющегося сердца. Наверное, годы работы над идеальной физической формой помогли мне с нервной системой.

Но в голове творится полный хаос, и это для меня совершенно незнакомое чувство.

Это не про меня. Я не из тех, кто зацикливается

на «а что, если», не из тех, кто прокручивает возможные исходы. Иногда в голове накапливаются повседневные дела, которые нужно запомнить: чьи-то дни рождения или мысль, что надо купить хлеб перед возвращением домой. В такие моменты я сразу иду к воде: бассейн, душ, ванна… без разницы. Вода всегда помогает мне упорядочить мысли.

Но сегодня она не помогла. Ни бассейн в моем здании, ни душ с тремя струйными головками.

Ничего не помогло успокоить разбегающиеся мысли.

— Грей? — Делайла сжимает мою руку. У нее на верхней губе пятнышко шоколада. — Ты в порядке? Я не хочу лезть в твое личное, и, возможно, я слишком много себе надумываю… но ты сегодня какой-то отстраненный. Все хорошо? Это из-за Хадсона? Или…

— Можем пойти на диван? — спрашиваю я, уже поднимаясь, слегка задев стол, и мой почти полный бокал вина чуть не проливается. — Мне нужно кое-что тебе показать.

Делайла следует за мной без малейшего колебания, садится рядом, так что мы сидим плечом к плечу, бедром к бедру.

Провожу большим пальцем по ее губе, стирая шоколадное пятнышко, а затем слизываю его вкус с пальца.

— У тебя был шоколад, — поясняю я, и тут же стону, когда ее губы накрывают мои, а язык проходит по шву губ, прося доступа.

Я больше всего на свете хочу поддаться ей.

Затащить ее к себе на колени, стянуть чашки ее боди и зарыться лицом в ее грудь. Почувствовать, как она двигается на мне, как жар от ее влажной киски разгоняет мое сердце до предела, кровь бежит, горячая, как огонь.

Но сейчас кровь пульсирует по другой причине.

— Подожди тут, хорошо, красавица? Я просто кое-что принесу. Я быстро.

Оставляю Делайлу на диване и иду за одной из своих медалей и фотографией, где я в действии, специально не беря газетные вырезки, где я тоже фигурирую.

Вернувшись на место, я разворачиваюсь к Делайле, протягивая ей медаль и фото.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Ее глаза падают на предметы у меня на коленях, наблюдая за тем, как я большим пальцем тру толстую ткань медали, которую когда-то носил на шее с гордостью.

— Это ты? — Она указывает на фото. На нем изображен гораздо более молодой я, лет семнадцати-восемнадцати, в облегающих плавках, очках и шапочке, прыгающий с балансировочной доски. Внизу неподвижная вода, готовая меня принять.

— Да.

— Ты раньше занимался плаванием? — Делайла угадывает правильно, как я и ожидал. Моя девочка умна, как хлыст, мимо нее мало что проходит.

— Да. Тебе мое имя что-нибудь говорит, Делайла?

Это странный вопрос, и Делайла так и думает, ее лицо выдает замешательство от такого поворота.