Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?
Шрифт:
– Ну ладно, ладно, не продолжай. Тут я пас. Каждый волен вести себя в конечном мире как им вздумается, я лишь нашёптываю.
– Так вот, ты наш нашёптывальщик. Теперь я, и мы, плывуны, будем уничтожать порочных людей, тех, кто следует твоим указаниям.
– Как? Они ведь уничтожают сами себя. Злость, которую я им посылаю, рано или поздно сжирает их изнутри. В этом и заключается мой метод, древний как всё живое.
– Но твои подданные об этом не догадываются.
– Куда им. Они же в своём конечном мирке.
– А мы сделаем так, что наказание за любой проступок станет неизбежным. Мы очистим конечный мир от твоих злодеев, чтобы они не мешали жить остальным.
– Ну дорогой мой, без меня не
– А ты не замечал, что смертей, к которым ты не имеешь отношения, становится больше?
– Так это ты?
– гость вспорхнул от возмущения и удивления, а его непросто было удивить.
Король отшатнулся, его ударило силой возмущения.
– Да. Это я. Весь мир уже другой. Он живёт по моим законам мщения возмездия, а не по твоим.
– Но послушай! Послушай ты, святоша! Ведь ты в этом случае встал на мой след. Ты расправляешься с ними, с этими мелкими недостойными людишками, ты такой же как я. Это гибель для тебя и радость для меня.-паясничал гость.
– Я расправляюсь со злом в их конечном мире, который когда-то был и моим, в которым я так мало пожил. А ты никогда не был рождён, ты никогда не жил в конечном мире, но ты всегда расправлялся с добром в нём. Вот наше отличие. И ты с этим ничего не сможешь поделать.
– Да ну тебя.
– усмехнулся гость.
– Пожалей моих. Жалеешь же ты разных нервных.
– Я жалею, потому что это выгодно нашему миру. Плывуны сильны, они наполняются новыми силами тоски, тоски от уничтоженных по твоей воле. Я изменился, дорогой мой враг. В твоих словах о том, что я встал на твой след есть рациональное зерно.
– Да ну, - гость спокойно сложил крылья.
– Сейчас и злодеев то не осталось, так выполняют мои советы. И вообще, что это за посыл - уничтожать! Даже я не так прямолинеен. Ты же будешь уничтожать, пусть плохих, по твоему выражению, но всё равно уничтожить. Ты, святоша, и уничтожать? Такого не было со времён сотворения мира.
– Но этим я спасу остальных и ослаблю тебя. Конечный мир живых будет всё более крепок, он всё меньше будет подвластен твоим нашёптываниям и советам, в итоге я доберусь и до тебя.
– Это утопия , дорогой мой, как говорят в их конечном мирке, который когда-то был твоим. Это не воплотить. Но если ты тронешь мироустройство...
– Я его уже тронул.
– Значит, мы воюем. Я долго терпел, я не противился, когда ты забирал у меня моих неживых.
– Ещё бы ты противился. Ты был рад сплавить их подальше, ведь тебе насаждали эти причитания родственников, эта тоска, вот ты и отдавал.
– Да, - гость гремел, король вынужден был вспорхнуть.
– Да. Я не понял, во что это выльется.
– начала прибывать вода, король пополз ужом, а гость гремел, руша пространство силой злобы и несогласия, силой войны: - Да, эти самоубийцы меня доставали, выражаясь языком конечного мира. Да, я не верил, что могущественнее меня можешь стать ты, которого я уничтожил.
– Придётся поверить.
– Вера не по моей части, - гость пропал, ещё какое-то время долетал до короля его голос, внедрялась в короля мысль гостя: - Тогда я объявляю тебе войну. Я не позволю уничтожать несущих мои ценности в конечном мире.
Но король ухмылялся, он знал, что он силён. Он может быть ужом-шахматкой и заглатывать рыбу, он может быть птицей-шахматкой и прославлять красоту, добро и искусство. Его символ - белая и чёрная клетка, даже не клетка, а ромб. Нельзя быть хорошим для всех. Добро должно быть с кулаками - как говорят на разный лад все народы в конечном мире. Король решил перестроить мироустройство, пусть даже для этого придётся стать злом, новым злом. Король решил насаждать искусство, которое облагораживает, и карать тех, кто мешает жить и творить остальным. Живи и не мешай жить другим - этот девиз был когда-то девизом его королевства радости и почти сказки, королевство в итоге, уничтожившее его. Плывуны же, не смотря на развитие и все преобразования, - королевство вечной печали. Каждый проступок в конечном мире должен возыметь кару в этом же конечном мире. Это сильно ослабит злодеяния врага. Плывуны донесут до людей эту новую истину, эту догму, они научат людей добродетелям. Король сомневался - ведь добродетель нельзя навязать в отличие от того же зла. Да и не станет ли он сам тогда злом, как утверждает гость? Нет! Высшие силы, те, что создали Плывуны, не допустят этого. Это будет что-то абсолютно новое, неизведанное, и королю выпало заняться переустройством.
Часть первая, рассказанная Щеголем. Глава первая. Подвижки грунта
Часть первая
рассказанная Щеголем
Сдвиги по разным фазам
Глава первая
Подвижки грунта
Город наш А - южный. Конкретнее не напишу. У классиков - город N, латиницей. А у меня А - хоть латиницей, хоть русятницей - всё едино.
Ну так вот. Город наш большой. Не Москва, не Питер, но большой.
Центр города - холм. На холме - старый город, осаду держал в стародавние времена от татаро-монгол. Татары до сих пор с нами- по внешности горожан сужу. А монголов что-то не видать. Татаро-монголы крепко у нас обосновались лет так шестьсот назад, может семьсот, надо погуглить. В Москву только за данью наезжали, а у нас тусили, то есть жили, я хотел сказать. Юг на то и юг. Степи, степи - пространства.
В девятнадцатом веке вокруг холма строительство началось. Улицы мостили, рынки, там, разные. Рыбный рынок - обязательно, как же без него. В двадцати километрах от нас река, приличная такая река, тоже А её назовём. Ну понятно река - приток реки В, а река В в море К впадает - как поётся в одной старинной песне. Ну и вот от старого города, который на холме, во все стороны лучи проведём, как из центра. И вот по лучам этим всё дальше и дальше застройка, строительство жилищное. Понятное дело, луч самый северный, то есть реально прямиком на север идёт дорога, на этом луче - кладбище, поэтому его особо не застраивают. Кому нужен вид из окна на кладбище? Только каким-нибудь отморозкам. Кладбище когда-то, с самого начала, за чертой города стояло. Я как представлю, что древние наши предки на телегах туда своих покойников везли по бездорожью, на колёсах без шин - тряска, мне прям плохо становится, мутит. Прям внутренностями эту тряску чувствую. Далековато по тем временам от города хоронили. Чумы, что ли, боялись, не знаю.
Южная часть города, где я живу, -район развлечений и увлечений, секций, спортклубов, магазинов. Юг - для тех, у кого деньги есть. Север - рабочие районы.
В городе у нас жить вполне себе реал. К нам многие приезжают оттуда, где жить вообще несносно. Ну, там, работы нет, шнырики буянят, алкаши-наркоманы. У нас тоже буянят, но по ночам и в специально отведённых местах, районах. В целом город спокойный, полиции много, следят.
В городе у нас много чего. Институт пищевой, по новому универ, два колледжа, спортшкола гандбольная, секции, танцы, курсы кройки и шитья, рыбный завод и завод по переработке плодоовощной продукции. И те и те консервы гонят. А рыбный ещё и другой ассортимент, всё, начиная от деликатесов под вакуумом - технология упаковки у немцев закуплена. Фуры, фуры, наш город наводнён фурами... Папа мой дальнобойщик, на Север, в смысле в Питер, рыбку возит. Рыбные рулеты, разные деликатесы морские горячего копчения, речную рыбу вообще живую, в бочках. Но я речную не люблю - запах. А в Питере всё раскупают. Из нашего города по железке в Питер вообще неудобно, на фуре проще и прибыльнее. По железке очень много таможне отстёгивать в столицах приходится.