Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?
Шрифт:
– Враньё. Сказки.
– сказал я совершенно без энтузиазма.
– Ты рассуждаешь как ограниченный материальным мирком человек. А я тебе говорю с высоты прожитых лет. Чем дольше я живу, тем больше мне открывается неизведанного. И вот этот мир, параллельный нашему и загробному мирам, внедрился и в наш и в загробный.
– Зачем?
– Правильный вопрос, вот именно - зачем?
– архитектор сказал это почти счастливо, из чего я сделал вывод: Плывуны - не опасны.
– -Повторюсь: я не знаю зачем. Но зачем-то
– - Нет, -- испугался я. Не интересовался. Могу у мамы спросить.
– - Кто-то из них, кто-то из них надоумил чиновников, -- бормотал архитектор.
– Впрочем, всё это -- мои ничем не подтверждённые измышлизмы... Не волнуйся, Артём, если что, обращайся.
– Легко сказать. Стражники, проводники, ходоки... У меня, честно, мозг кипит. Что будет? Я хочу жить как жил.
– Может, и ничего не будет. Поживём увидим. Разве мало среди живых мёртвых? И это никого не удивляет.
– То есть?
– Люди, Артём, живут скучно и замшело - не замечал?
– А вы разве не так живёте?
– вдруг спросила Катюша. Ну конечно. Раз бедно одет, то по Катюшиным «измышлизмам» живёт скучно.
– Я? Я не так, - архитектор совсем не обиделся.
– Я живу в удивительном мире воображения. У меня в голове столько конструкций, я же архитектор. Да и оградка - работа творческая. Чем больше ограничений, а в оградке ограничения зашкаливают - тем тяжелее муки творчества. Ну что, Тёма? Нас ждут опасности и приключения?
– Да уж.
– мне было не до шуток.
– Ну кое-что тебе ясно стало?
Я отрицательно помотал головой. Этого разговора не было. Не было!
– Стало ясно, что зомбяки по городу ходят - Катюша смеялась.
– Ну что ты девочка. Никаких зомбяков. Нормальные живые люди. Нормальные души неживых...
– Мы пойдём, Радий Рауфович. Спасибо, - сказал я.
– Я успокоился, не буду теперь искать этого пятнистого. Не знаете, кстати, как пятнистый теперь выглядит?
– Да знаю конечно. Как бывший продавец в гипермаркете электроники.
Опа! Я завис! Реально с открытым ртом завис. Значит, вот кто был тогда на площадке, когда Гриша с Никой зашли в Плывуны!
– - Но ещё есть и второй выходец из мира мёртвых. Его в противовес плывунам создали эти, -- архитектор постучал по земле ногой.
– И этот второй - отец твоего приятеля.
– Какого приятеля?
– Он теперь вместо тебя танцует.
– Дэн что ли?!
– осторожно прошептала Катюша.
– Такой высокий.
– Да-аа?
– я готов был разреветься. Я испугался дико.
– И что мне теперь делать?
– Будь внимательнее. Ты правильно сказал: ты - здоров. И это главное! Не забывай об этом. И смотри в оба. Кладбищенские и Плывуны сейчас будут пытаться уничтожить чужого ходока.
– Архитектор посмотрел снова куда-то в даль и поспешно добавил: -- Я тебя предупредил. И тебя девочка.
– Спасибо, - улыбнулась Катюша.
– Я всё поняла. Я всегда знала, что мир стал другим.
– Приходите, ребят, заходите. А сейчас пойду я порисую. Эскизы заказали бандюганы. У них же знаете, всё вычурно, сытость напоказ. Мучился три дня, а сейчас с вами поболтал - идея пришла, - Радий Рауфович показал на небо.
Поболтали! Это он называет просто поболтать. Проповедник, хренов! И после этой мысли у меня снова кольнуло слева, у сердца. «Это плывуны!» - посетила меня дикая мысль. Они же за мной следят! И может ещё за мной следят те другие, которые оживили, насколько я понял, отца Дэна.
Мы смотрели с Катюшей на небо. Но мы видели только облака, никаких набросков оградок. Мы пошли с Катюшей обратно. Вышли за ворота кладбища. Стояло два ритуальных автобуса. Пустых. На кладбище кого-то хоронили.
– Кать!
– спросил я.
– Отец Дэна-то умирал или не умирал?
– Не знаю даже.
– Ты бы спросила у Дэна, как это он умирал, а первого сентября был на линейке? Уточнила бы, сделала бы доброе дело.
– Я спрошу.
– Кать!
– я остановился, положил руки ей на плечи, посмотрел в глаза.
– Ты не слышала, что он сказал?! В нашем городе два покойника ходят!
– Что ты, Тёма, - Катя счастливо улыбалась.
– Этот дедушка такой милый, но он же ненормальный. Я не верю ни единому его слову. А ты что поверил?
Я понял, что Катя хитрит. Она пытается успокоить меня. А ведь она очень умна, она поняла больше моего. Дура! Дура-ааааа!
– Да!
– заорал я.
– Я поверил! И не держи меня за идиота! Не успокаивай меня!
– Да что с тобой?
– Да ничего. Тебе в психушке надо работать. Там тоже психов персонал так успокаивает!
– А ты был в психушке?
– взбесилась Катя. Она стала злая, волосы повисли сосульками, ещё красивее она стала от злости и с повисшими паклями. Хорошо, что на площади где стояли маршрутки не было людей... почти не было.
– Да, - заорал я.
– Мама рассказывала, как там с людьми обходятся.
Дело в том, что мама так же обходилась с населением. Она в таком же как Катюша тоне пыталась успокоить нервных граждан. Но она деться никуда не могла, она же по связям с общественностью, промоушен и пиар...
Мне стало стыдно, что я распсиховался, я забормотал:
– Я чувствую, чувствовал это. На меня столько всего обрушилось за эти полтора года. Я верю в то, что он сказал. Хотя тоже не во всё. Но по существу верю. Мне давно кажется, что меня достают потусторонние.