Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?
Шрифт:
Эта неделя на катке вымотала меня. Пока Плывуны «зимовали», нам с папой приходилось самим возвращаться домой. Артём, Лёха и Влад нас провожали. Они не верили в Плывуны. Они считали, что Щеголь (все так звали Тёму) в меня влюбился и, что бы «вынести мозг», «развести» придумал такую историю. Я радовалась, что не появляется ни Дэн с моим отчимом, ни этот, с помпоном, пытавшийся вернуть мне серьги. Мама радовалась, что тётя Надя-толстая не звонит и не мучает маму своими рассказами о новом поклоннике, что, в общем-то было странно. Эрну это беспокоило. Она каждый день заходила к нам, прохаживалась по комнатам, копалась в моём треснутом ящике из-под игрушек, она была серьёзна. Почти не улыбалась.
Потом морозы прошли. Резко потеплело.
Я радовалась приближению Нового года. На улице все переобулись в цветастые резиновые сапоги. Бегали по магазинам и рынкам. Иногда я встречала нашу стражницу, бабулю. Она всегда мне кивала, всегда была в неизменной своей длинной юбке, к которой не липла грязь, которая не промокала. Удивительная юбка. На прудах больше не было видно стражника-рыболова у лунки. Я иногда вспоминала его: он тоже был куклой? А может он, всё-таки, проводник? В школе мы рисовали газету на ватмане, украшали школу гирляндами из пластика и лампочками, которые смастерил какой-то мелкий парень. В Доме Творчества лампочки были покупные. Мы украшали ими два дерева справа от здания. Это было здорово. Вечером выходишь из дома, хлюпаешь по лужам, а деревья все в лампочках. И небо глубокое звёздное. Чем не Плывуны? Руководитель кружка заметила, что я почти перестала работать на занятии, но я сказала, что устаю в школе, много подготовки к празднику.
И вот наступило тридцать первое. Моросил дождик, стояла обычная зимняя сырость. Эрна не зашла в этот день. Наверное, была занята. Она жила не в городе, а сразу за ним, в отдельном коттедже. Самые богатые люди у нас жили в таких коттеджах.
Мы собрались за праздничным столом и смотрели телевизор. Родители были грустные.
– Вы как на похоронах. Ну что вы! Выпейте, что ли, шампанского!
– я пыталась их расшевелить.
Раздался звонок в дверь. Открывать пошла мама, вернулась в комнату, сказала:
– Лора! К тебе!
Я выбежала. Это был Артём.
– Привет!
– сказал.
– Пошли погуляем!
Я не могла отказать Артёму.
Я сказала родителям, что иду гулять.
Мама выбежала:
– Лора! Так поздно?!
– Мама! Новогодняя ночь!
И мама отпустила меня. Мы гуляли с Артёмом по нашему родному городу. То и дело попадались запоздавшие парочки с тортами и пакетами в руках, и наши ровесники, тоже гуляющие, группами.
Артём был рад. Он доехал до нашего дома на маршрутке и его никто не «отправил в ад», -- так он шутил, и стражницы не появлялась. Артём смеялся:
– - Может, у кладбищенских тоже Новый год, сидят и празднуют?
Но я указывала на группы гуляющих подростков, говорила:
– Я этих, которых много, опасаюсь. Мне всё кажется, что их тот дьявол подослал.
Мы дошли уже до центра.
– Ну что? Прошвырнёмся к прудам?
– предложил Артём.
Мне было всё равно, куда идти. Я же с Артёмом. Тем более -- Плывуны обязательно защитят. И мы пошли теперь вниз, по улице, мимо громадины - так Артём называл новый отстроенный дом-гигант. Артём всё рассказывал и рассказывал. О детстве, о котловане и разорившихся застройщиках, о маме и папе, об Эрне, когда она ещё была Мариной...
Мы погуляли по чавкающим дорожкам, вернулись на асфальт, сели на лавку на остановке. Лавка была мокрая, но мы так устали...
Это было счастье, настоящее счастье! Тёма, я, и вот-вот должен был начаться Новый год. Мы услышали голоса. Очередная компашка наших ровесников дико гоготала. Они подошли к нам. Четыре парня и трое девчонок, и ещё один мальчик, маленький и худенький. Я боялась поднять глаза, я видела только ноги в модных кроссовках и в модных уггах. Хоть и была мокрота, но раз угги куплены, они должны носиться. Я всегда боялась таких компаний, я шарахалась от них. Даже не знаю кого боялась больше: девчонок или парней. Парни в школе обежали меня зло и больно. А девчонки унижали в школе морально и подло. Состроят рожу, скажут пару фраз, пару слов, и ходишь весь день как оплёванная. Я боялась и завидовала этим девчонкам. Они почти всегда были красивые, они вели себя ярко, громко, смело. Они могли обнять парня, взять его за руку. Я же никогда бы не осмелилась взять за руку Тёму или обнять его. Он реально очень симпотный, такой лапочка... А я... Впрочем, если сравнивать с тем, как я выглядела до того, как появился папа, я очень даже ничего сейчас. Иначе бы я с Артёмом не пошла бы гулять, чтобы его не позорить.
– Эй, командир! Подымить не найдётся?
– спросил у Артёма самый мелкий и стал кривляться.
Артём молчал.
– Чё не слышишь? Глухой?
– это уже сказал другой, здоровенный.
Артём молчал.
– Окей. Тогда покурить?
Артём молчал.
– Ути! Какая милая!
– заговорила слащаво одна из девчонок. Я обернулась. Девчонка поднимала с земли мою бабушку, стражницу. Она была сейчас обычной куклой.
Чтобы это значило?
– пронеслось у меня в мозгу.
– Маршрутку ждёте?
– парни не отставали от нас.
– Да. Ждём, - Артём вперился взглядом в парней.
– Во дебилы, -- забегал туда-обратно мелкий пацан.
– Все Новый год празднуют, а они маршрутку ждут. Во дебилы.
– На себя посмотри, урод, - процедил старший из их компании, крупный, плотный, сразу видно: если вмажет, не поздоровиться.
– Урод недоношенный. А ты пацан знай: маршрутки в такой час не ходят.
«Урод» молчал. Я смотрела на него. Он стоял боком ко мне, тонкие острые черты лица, весь миниатюрный, как кукла. Из карманов его торчали баллончики с краской. Он был из тех, кто размалёвывает стены и асфальт. Я заметила: губы и рельефные крылья носа его трясутся, он глотает слёзы. Он смотрел на небо. И я тоже. Месяц выпрыгивал из облаков. Дул ветер. Тёплый южный ветер. Уже вовсю взрывали питарды и фейерверки. Со стороны полигона озарялось красным небо - на полигоне отличные салюты. Девчонки трясли своими паклями (ненавижу распущенные волосы, они мешают работать), рассматривали бабулю.
– Отдайте! Это моя, - я встала и двинулась на девчонок.
– Да, да, твоя.
– девчонки перебросили куклу тому, плотному.
Я подумала: почему Артём не защитит нашу бабулю, он же знал, кто она. А может не знал? Может, он не узнал? Он же видел её в живом виде, не в кукольном.
И тут подъехала маршрутка.
– Эй, ребятки!
– высунулся водитель, хотя для этого ему пришлось практически лечь на сидение, - куда везти. Ради праздника бесплатно довезу. На базу еду, в парк, на конечную. Артём сидел, не двигался, хотя лично я бы не отказалась прокатиться до дома. Всё-таки опасно идти обратно пешком. Но и на маршрутке опасно. Вдруг она «адовая»?
– Да нам тут рядом, командир, - ответил за всех плотный парень.
– Спасибо, командир, с наступающим тебя.
– Ну раз так... А вы, девушка?
– водитель обратился ко мне.
Глаза его сверкали. Он был в очках, в тонкой оправе, с квадратными линзами. Я ужасно испугалась. Но и здесь, на остановке, с этой компашкой оставаться не хотелось. Мне казалось, я чувствовала это, Артём взбешён. Артём вдруг рванул мою руку. Мы заскочили в маршрутку и Артём быстро захлопнул дверь. Бабуля осталась в руках у того плотного. Последнее, что я увидела в окно - это как этот лидер компании, отвешивал пендаль мелкому, а девчонки ухахатывались и всё лезли к нему обниматься. Несчастная моя бабуля, горбоносая, в длинной юбке, откуда ты здесь, зачем далась им в руки?..