Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?
Шрифт:
Искрился снег в свете фонарей, из-под коньков вылетала снежная пыль. Искрился снег на тёмных волосах Артёма. А на меховой шапке его девчонки снег не искрился. Чего ему искриться на её шапке? Что шапок других нету, что ли, например моя шапка - она точно искрится, и папина... Но папа снял шапку. Он нервничал, это было заметно. То и дело озирался на сараюшку - искал этого мужика, ответственного за каток.
Артём вывел свою кралю с катка. Они пошли к лавкам. Я стала следить за ними... Но тут я вспомнила о том человеке. Из-за Артёма все опасности из головы вылетели! Я посмотрела на другую лавку, как раз напротив. Их стало четверо. Тот мужик, в котором «шмурыгала» душа моего отчима, высокий парень, что-то знакомое, но я не могла вспомнить, где я его
Папа шепнул мне:
– Внимательно смотри. Если не на каток пойдут, а к нам, зови на помощь.
– Кого?
– Да Босхана.
– Кого?
– Тренера. Тренер тут в пристройке, знаешь его?
– - Физрука?
– - Зови! Не молчи.
Но компания вошла на каток, даже не взглянув на нас, не удостоив взглядом. Этот мужик, в которой - я в этом была уверена - жил отчим, выйдя на лёд, сначала растерялся - Стас же не катался на коньках. Да у нас никто не катается на коньках. Один Артём тут был звезда. Остальные ездили раскорякой, были похожи на неуклюжих медведей, фильм ещё такой мама смотреть любит: там медведь на коньках, и люди на коньках. И медведи катаются, а люди отползают... Вот, и у нас так на катке катались: в большинстве своём отползали. И тут эта четвёрка выкатила. Стас сначала тоже «отползал», а потом вдруг поехал.
– Не знал, что тот катался, - шепнул мне папа.
Но я это поняла и без папиных подсказок. Да, он катил от шага к шагу всё увереннее. Не блестяще, не как Артём, но всё же. Возрастной же товарищ, старше Стаса. А красавец в чёрном брендовом прикиде катался как Артём, даже лучше. Если честно, он катался просто мастерски, лучше даже, чем по телеку. Он вертел фигуры как Плющенко до его позорной Олимпиады или как на чемпионате Ковтун. Кудрявый снял шапку, он обтирал ей лицо, изо рта его шёл пар, он напоминал дракона. Да уж, тяжело ему приходилось, он еле ноги передвигал, они всё разъезжались, он держался за бортик. Здоровенный парень катался тоже нормально. Я мучилась, не могла вспомнить, где я его видела. Ещё двое парней, здоровых-прездоровых, поболтали с физруком и вышли на каток. Они катались прилично, и всё за тем, которого я не могла опознать. Прямо не отпускали его. Я обернулась на скамейку. Артём не шёл. Он сидел на лавке. И эта девочка сидела. Оба грустные-прегрустные. Наконец, девочка, потянула Артёма на площадку. Когда он вошёл на каток, он был замёрзший, и прямиком двинулся к нам с папой:
– Босхан Канурович просил передать...
– он не успел договорить. Тот красавец в чёрном сбил его с ног.
Артём упал, но очень удачно, на бок, сгруппировавшись. Я бы сказала, что он упал профессионально. Тут же два парня оставили в покое того, которого я не могла вспомнить, и стали катить за чёрным. Он как ни в чём не бывало делал фигуры, крутился волчком , прыгал одинарные тулупы. Они не отходили от него, как бы обкатывали вокруг... И вдруг он резко оттолкнул двух ребят, опекавших его, и прыгнул на Артёма вторично. Бросился как хищник, как пёс или волк, или змея! Это было ужасно! Какой-то псих. Люди не поняли. Девочка Артёма прижалась к бортику и потихоньку стала двигаться к двери. Кто-то, чьи-то руки из зрителей, её подняли и перетащили через бортик. Это была Эрна! Я узнала её по куртке. У Эрны была необыкновенная куртка, я видела эту куртку в Плывунах. Чёрный красавец опять как ни в чём не бывало катался по кругу. Артём лежал на льду. Я не могла на это смотреть. Я выбежала на каток. Кто-то толкнул меня. Народу на катке не осталось, кроме Артёма и этой компашки. Все остальные на всякий случай вышли за бортик. Я добежала до Артёма. Он лежал и не шевелился. Я постучала по его плечу:
– Эй! Артём!
Он не реагировал, но я видела, что он лежал с открытыми глазами, он процедил мне, не открывая рта:
– Они тут?
– Угу, - сказала я.
– А Влад с Лёхой?
Я подумала, что Влад с Лёхой, это те двое, что опекали психованного мастера.
– Тут они.
– Слушай меня: поднимай меня и тащи к калитке выхода, вроде я сам не могу...
Я так и сделала. Я потащила Артёма к калитке, он на меня опирался, очень правдоподобно играл. Тут я поняла, почему я отвечаю в Плывунах за театр. Больше всего я боялась, что на Артёма сейчас опять нападёт этот чёрный змий. Но вокруг нас все ездили, Лёха и Влад, катились и катались. Я «тащила» Артёма. Он был всё ближе и ближе к бортику, если бы напали, напали бы на меня. И тут раздался странный звук. Я обернулась: на льду лежал распластавшись мой папа. Этот мужик, в которого вселился Стас, каким-то макаром перекинул папу через бортик, бросил о лёд. Я рванула к папе. Он лежал на спине, видно ударился затылком, по льду текла кровь. Я крикнула:
– Артём! Эрна просила нам помочь!
Артём поехал на мужика с душой моего отчима, сбил его с ног, тот так и остался лежать. Я держала папину голову, прикладывала платок, кровь была тёплая. Теперь и зрители убегали. Папа был в сознании, его тошнило. Я видела всё как в кино, как будто не в реале. Артём и два парня кинулись на чёрного. Завязалась потасовка. Я увидела наконец и физрука. Он, вместо того, чтобы разнимать драку и свистеть в свисток, болтающейся на груди, лил из шланга на лёд. Ото льда шёл пар. До меня только потом дошло, что вода горячая, что он лил кипяток. На льду началось какое-то общее молотилово. Кудрявый снял конёк и пошёл на Артёма.
Я крикнула как в боевике:
– Артём! Сзади!
Артём обернулся, поехал на кудрявого, и головой в грудь толкнул его. Сам упал, но и тот упал. Другой здоровенный, которого я не могла вспомнить, где видела, поехал на Артёма, но Артём от него стал уезжать, тот не смог его догнать. Артём вертелся вокруг нас с папой. Его здоровенные друзья Лёха и Влад тоже катились вокруг нас. Чёрный красавец больше ни на кого не нападал, он стоял и смотрел на пар на льду, на растекающуюся воду. В том месте, где кипяток растопил лёд, стояла Ника, сестра толстяка-музыканта. Чёрный змий в сердцах топнул коньком и пропал. Пропали и кудрявый, и тот, кем стал Стас и тот здоровенный, которого я никак не могла припомнить, где видела.
Вошла Эрна, она что-то держала в руках. Вначале она подошла к Артёму, что-то ему сказала. Он пошёл в сарайчик, где обитал физрук.
Эрна подошла к нам с папой:
– В сознании?
Я кивнула.
Эрна держала в руках термос :
– Надо рану промыть!
– и стала лить на лёд около папиной головы.
– Он же заболеет!
– Не заболеет.
И мы очутились в Плывунах.
Ника проводила нас и пропала. А так впервые я видела в Плывунах столько теней. Они выползали из своих укрытий в стенах, становились на ноги, и скользили туда-сюда, обрабатывали папе голову. Он просто расшиб затылок.
– Сотрясение есть, - сказала Эрна.
– Пусть полежит с недельку. Я его в кабинете заменю.
Папа мычал, видно благодарил.
– А разве так можно? Заменять?
– Мне, Лорочка, можно. Видела, как злятся?
– Да уж. Видела.
И тут я вспомнила того длинного, который был с тем, в кого переселился мой отчим! Он же танцевал на концерте вместо Артёма. Точняк! Этот долговязый, это он! Кажется он воюет против Артёма.
– Они так и будут охотиться на нашего ходока. Или мы их, или они нас.
– Как?
– я знала, что война идёт, но всё равно было очень страшно.
– Надо их уничтожить.
– Кого?
– Их ходока. Ты же узнала своего отчима?
– Да, по движениям.
– Ну вот. Только он так хорошо катался... Это становится опасным для нас. Надо же: помощников себе взял этот проходимец.
– Проходимец -- в чёрном костюме с полосками?
– Да, он. Отдохни, Лора. Вам надо побыть здесь. Чтобы папа окончательно пришёл в себя. Не надо пугать маму.
– Эрна! А что же нам делать? Что же?!