По дороге на Оюту. Наперегонки со временем
Шрифт:
– Люблю, - простонала я, - хочу, сделай это, наконец.
– Что?
– Я не знаю, но мне очень надо.
Его смех заставил меня напрячься и самой начать двигать бёдрами. Он сжалился, пара ударов и мир окрасился в яркие красные пятна. Я дорвалась до того, чего мне так не хватало.
Обмякнув, я ощущала его удары, вслушивалась в скупые мужские рычащие стоны и наслаждалась тем единством, от которого так долго бегала. Вот дурная.
Миранец глухо зарычал, обхватил мои ягодицы и, толкнувшись, затих. Внутри меня волною разливалось
– Не жалеешь?
– простонал он, тяжело дыша спустя какое-то время.
– Жалею, - моё дыхание оглушало, - что не совратила тебя в самом начале наших отношений. Столько времени в пустую.
Он сжимал меня в руках и надрывно смеялся. Но вдруг напрягся всем телом и замер.
– Что такое?
– хрипло прошептала я.
– Тшш - тихо выдохнул он.
– Мама, папа, - голосок Юлы врезался в моё сознание отрезвляя.
Отстранившись, Сунир поставил меня на ноги.
– Надо к ней идти, - шепнула я, но при этом не двигалась с места.
– Я пойду только сухое надену. А ты мойся и воду сделай погорячее, чтобы не простыть.
– Ты же сказал...
– Я сказал, что экономим, девочка моя, а не замораживаем тебя.
– Поцелуй ещё раз, - положив руки на его плечи, я потянулась к его губам. Ответом мне были жаркие объятия. Он сминал мои губы, жадно ненасытно.
– Мама, - голос дочери привел в чувства окончательно. Опустив руки, я отстранилась от мужчины.
– Иди к ней. А то вдруг испугается.
– Конечно, - он ещё раз скользнул губами по моему веку, целуя в уголок глаза.
Наконец, сделав шаг назад, он развернулся и вышел. Сорвав с сушилки сухие штаны, переоделся так быстро, что я и заметить ничего не успела.
– Иду, Юла, подожди. С кроватки не вставай.
– Папа, ты в душе? А мама?
– А мама моется. Не будем ей мешать, правда.
– Ага.
Он вышел, оставляя меня наедине со своими мыслями. Тело всё ещё удовлетворённо ныло, требуя близости с этим мужчиной ещё и ещё. Но я отдавала себе отчёт в том, что рядом моя девочка и нужно быть осторожнее и скромнее в своих желаниях. Сделав воду горячее, я включила мыльный раствор. Наблюдая, как на полу под ногами сбивается пена, улыбнулась. Как-то незаметно этот миранец стал частью моей жизни. Чем-то неотъемлемым и нужным. Моим. Он идеально вписался в нашу крохотную семью, заняв почётное место любимого мужчины и заботливого папы.
Юла своему отцу была не нужна. И это удивляло. Родной родитель бросил, а чужой посторонний мужчина трясётся над ней как над своей. Это о многом говорило.
Отношение Сунира к Юле было тем мерилом, по которому я оценила миранца.
Идеальный мужчина для семьи и любви. Рядом с таким ничего уже не страшно
Глава 64
Последующие три дня были самыми сложными в моей жизни.
Юла постоянно спала. Нам приходилось будить её насильно, чтобы покормить. Это
Наблюдая, как по небольшому экрану тянутся линии биения сердца моей доченьки, я продолжала мысленно молиться неизвестным богам.
Время играло против нас.
– Её нужно будить, - выйдя из душа с полотенцем на шее, мой миранец внимательно глянул на табло.
– Я уже пробовала, - странный писк, издаваемый капсулой, заставил меня умолкнуть. Юла выдохнула и вдруг словно замерла. Линии на мониторе стали ровными без изгибов.
– Сунир?
Подлетев к моей малышке, он схватил шприц-пистолет и уколол прямо в грудь, стянув футболочку вниз.
– Что происходит? Что?
– паника удушливой волной сжала горло.
– Сунир, что с ней? Почему нет линий?
– Не мешай мне. Отойди, Криста.
– Что значит отойди?
– растеряно произнесла я.
– Что делать, чёрт тебя дери!
– Отойти на шаг и не мешать мне. Что не ясно?!
– рявкнул он на меня.
Сделав глубокий вдох, я включила мозги. Я ничего в этом не смыслила. Полезу, только усугублю дело.
– Помоги ей, я прошу. Не дай ей уйти.
– Капсула в моём кармане в каюте, - бросил он мне, не обращая внимания на мольбы, - та, что дал доктор.
– Нет!
– я покачала головой, перепугавшись ещё больше.
– Нет, Сунир. Нет!
– Неси живо, - он так зарычал, что я понеслась делать, что сказали.
Мало что соображая, заскочила в каюту и, покрутившись волчком на месте, принялась прошаривать все его карманы. Найдя прозрачную пластиковую капсулу, сжала её в трясущихся руках. Я не могла поверить в то, что происходит.
– Криста, сюда быстро, - донёсся до меня его бешеный рёв.
Опомнившись, я понеслась обратно.
– Как она?
– меня уже всю трясло.
– Скажи, что сердце бьётся, пожалуйста.
– Бьётся, - выдохнул он, - но в любую минуту может снова отказать.
Забрав из моих рук ампулу, мужчина заправил её в шприц-пистолет и протянул мне.
– Зачем?
– не поняла я.
– Время вышло, Криста. Гонка окончена.
Дёрнув на себя кресло второго пилота, он закрепил его у капсулы. Юла бледная и синюшная медленно дышала. По монитору, словно черепаха, ползли изогнутые линии её сердцебиения.
– Ты сидишь здесь, поняла, рядом с дочерью и следишь за ней. Не отходишь ни на шаг. Ясно?!
– Предельно. Что делаешь ты?
– Спасаю нашу дочь. Если сердце откажет во второй раз, делаешь укол в бедро. Не ждёшь, не рыдаешь и не мешкаешь. Соберись, Криста. Мне нужна сейчас та особа, что огрызалась со мной в первый день нашего знакомства.
– Она никуда не делась. Всё ещё с нами, - собрав всю волю в кулак, я села в кресло и сжала в руке шприц.
– Сможешь сделать укол?
– спросил он уже спокойнее.
– Я всё что угодно смогу, если это спасёт моего ребёнка. А истерить буду позже.