По эскалатору вниз
Шрифт:
Она была так приветлива! Всегда и со всеми приветлива. Но она могла действовать и очень решительно, зная, что парню больно. Однако все чувствовали: что бы она ни делала, это на пользу, хоть и приходится терпеть. И если порой ей приходилось кому-то сделать больно, она неизменно находила доброе слово. Может, вся штука в этом. С любой болью у сестры сразу становилось легче. Не только с разбитым коленом.
Часть воспитателей с сомнением покачивали головой, приводили те или иные возражения, доказывали, что, если сейчас вдруг свести ребят с девочками, это
Но господин Катц уже бесповоротно принял решение, велел подготовить все необходимое, был глух к любым аргументам, давая понять, кто тут главный, и настоял на своем.
— Жизненную среду, в которой пребывают наши ребята, можно назвать какой угодно, только не нормальной. Мы должны попытаться, хотя бы в мало-мальски доступных пределах создать для них условия, приближающиеся к условиям воспитания в семье. Придет день, и ребят выпустят. И не думаете ли вы, господа, что поводов для треволнений и серьезных опасений, о которых вы говорите, тогда может быть куда больше! Особенно если держать их изолированными от всего света. Мне представляется, что мы, по крайней мере, должны сделать попытку.
— А если она окажется неудачной? — спросил господин Шаумель.
— Что ж, не беда — попытаемся еще раз. Риск входит в нашу профессию, коллега Шаумель. Или, может, вы знаете врача, который бы отказался лечить больного по той причине, что у того кашель и температура?
Словом, дело было решенное, и ребята из старших групп с восторгом восприняли это известие, хотя по мере приближения долгожданного дня восторга поубавилось. Их поведут на урок танцев!
Господин Катц договорился с руководительницей группы юношеского досуга из соседнего предместья о том, что двадцать интернатских ребят будут посещать танцевальную школу. Госпожа Геертс обещала выделить для занятий двадцать девочек и еще несколько парней, роль учителя танцев возложила на молодого дьякона из местной церковной общины, а ненавязчивый контроль должен был гарантировать, чтобы все шло по правилам и без глупостей.
В назначенный день после обеда развернулись лихорадочные приготовления. Ребята чистили свои лучшие костюмы, наглаживали брюки, наводили немыслимый глянец на туфли, орудовали одежными щетками и пилочками для ногтей, старались сотворить на голове неотразимейшую прическу, чистили зубы, мыли с мылом шею, разучивали танцевальные па, чтобы не выглядеть вовсе неуклюжими медведями, были приветливы и обходительны, вели себя примерно, дабы не попасть ненароком в штрафники и не остаться в стороне от предстоящего события.
— Только не вздумайте валять дурака! — пригрозил Йоген. — Если хоть один из нас выступит не по делу, сразу начнутся разговоры: «Не надо было разрешать танцы, это же отпетая шпана!»
— Скажи это лучше своему другу Свену, — отпарировал Райнгард, бывший Пудель, скаля в улыбке все свои тридцать два зуба. И громко заржал, увидев, как Свен и в самом деле покраснел.
Некоторое время Свен раздумывал, не затеять ли драку, но потом пожалел хороший костюм и предпочел отмолчаться.
Господин Шаумель даже выдал всем заранее карманные деньги, и кое-кому показалось, что он стер несколько минусов в своем журнальчике.
— Только бы девчонки были что надо, — сказал кто-то.
— Я себе черненькую выберу, — объявил Йоген. — Немного пониже меня и такую тоненькую.
— Скажешь тоже, тоненькую! Чего хорошего, если руки как палки!
— Тебя все равно никто не выберет: уши как у слона!
— Вот именно! Гасят скорость во время танца!
Они буквально светились от счастья, и когда после ужина Шаумель еще раз обошел шеренгу выстроившихся перед шкафчиками ребят, он убедился, что с такой группой не стыдно показаться где угодно. Парней словно подменили.
А юные девушки оказались все сплошь симпатичные.
Но времени выбирать не было совершенно. Когда Шаумель привел их в молодежный клуб, туда сразу хлынули гурьбой местные ребята. Дьякон, молодой мужчина, которому, видимо, нравилась доставшаяся ему роль учителя танцев, повелительными жестами в два счета сформировал пары. Рядом с Йогеном стояла рыжеватая девочка, чуть ниже ростом и не менее его оробевшая в первые минуты. В мини-юбке и ярко-красном пуловере она выглядела очень привлекательно. Йоген удовлетворенно заметил, что она давит косяка, — скорее всего, он ей тоже понравился.
Ничего удивительного! Ведь он был в новом костюме и уже почти месяц не ходил к парикмахеру.
Карманных денег хватило на две кока-колы, и Биргит охотно приняла бокал с напитком.
— Я здесь никого не знаю, — сказала она. — Мы только на прошлой неделе сюда переехали. Здесь как будто вполне мило. А тут всегда так интересно?
— Не знаю, — ответил Йоген. — Я сам здесь первый раз.
Дьякон пытался разучить с ними несколько танцевальных движений, но, быстро убедившись, что охотнее всего ребята выходят в круг, когда каждый может танцевать как умеет, поставил пластинки с бит-музыкой — тут уж не надо было строго следить за тем, что ноги выделывали.
Господин Шаумель сидел в углу за маленьким столиком с руководительницей группы юношеского досуга и, довольный, наблюдал за происходящим. Он даже сам дерзнул выйти на один танец и был рад, что ребята одобрительно похлопали ему.
Свену досталась в партнерши девочка с такими же, как у него, светлыми волосами; когда они сидели за столом, Свен положил было ей на плечи руку, но тут же отдернул ее, поймав на себе взгляд господина Шаумеля. Смутился и уже до конца вечера держался скованно.
— Ты в следующий раз придешь? — спросил Йоген, и Биргит кивнула.
— А ты?
— Обязательно.
И тут все кончилось. Кое-кто из местных вызвался проводить девочек до дома, а господин Шаумель стал сзывать своих питомцев. Они нехотя подходили к нему. Господин Шаумель требовательно посмотрел в сторону Йогена, который все еще стоял с Биргит у стола.
— Ты меня немного не проводишь? — спросила Биргит.
— Я бы рад, да не могу. Мне со всеми надо. Видишь, наш Шмель уже напрягся.
Хотя Биргит и осталась на прежнем месте, но между ними выросла стена.