По эскалатору вниз
Шрифт:
Свен и Йоген смотрели вслед воспитателю, который бережно нес щенка к себе в комнату. Свен подмигнул, но Йоген отвернулся. Дело было сделано нечисто. Уж лучше бы Свен сочинил другое алиби.
За ужином господин Шаумель сообщил:
— Он теперь спит. Надеюсь, вода ему не повредила. Свен и Йоген, как хорошо, что вы спасли собачку. Хозяин обрадуется, когда снова увидит своего маленького проказника.
Йоген не поднимал глаз от тарелки. Хозяин! Если он и впрямь найдется, то все выплывет наружу! Хорош Свен со своими фантазиями!
Свена вызвали к господину Катцу, а Йогена
Перед Йогеном на столе лежала книга. В последнее время его часто видели за этим занятием, и ребята уже несколько раз подкалывали его или называли профессором, когда им приходилось окликать Йогена по два-три раза, прежде чем он отрывался от чтения. Но сейчас он сидел, уставившись в одну и ту же страницу, и напряженно ждал Свена.
Наконец в комнату метеором влетел Свен, и сразу стало ясно, что вызов к директору с собакой не связан.
Свен устремился к своему шкафчику, распахнул его и начал выкидывать оттуда все, что там лежало аккуратной стопкой. Вещи он швырял на кровать, где раскладывал их заново. Заметив, что все смотрят на него непонимающими глазами, он громко объявил:
— Все! Ухожу, через час за мной заедут! Представляете, меня выпускают!
С одной стороны, Йоген мог вздохнуть с облегчением: его опасения не подтвердились, но с другой стороны, эта новость — едва ли не хуже. Свен уходил! Единственный, с кем он дружил. Что же ему делать, когда Свена не будет? Неужели все, кто ему так или иначе дорог, всегда должны уходить? Мама, Аксель, Эльвира, девочка в танцшколе, Свен, Кайзер Рыжая Борода…
– Куда ж ты? У тебя вроде родителей нет? Обратно в детдом? Я бы тогда на твоем месте так не веселился. — В голосе Йогена и вправду не чувствовалось радости за товарища.
— Я не в детдом, меня берут на воспитание, в семью. И знаешь, в какую? К одному моему дяде. Кот его для меня откопал. Я, конечно, знал, что у меня есть дядя. Однажды я его даже видел мельком, но не запомнил. Я тогда еще под стол пешком ходил. А теперь он хочет взять меня к себе! Кот сказал, что у него в руках садоводческое хозяйство и я у него даже на садовника выучиться могу. Разве это не чудо?
— Да, блеск, — сказал Йоген пасмурно.
Еще полчаса ушло у Свена на ликование и сборы. Потом ему оставалось лишь поджидать дядю. Да еще господин Катц обронил мимоходом:
— Воскресное жаркое будешь есть уже у дяди.
Йоген все еще делал вид, будто читает. Свен подсел к нему.
— Это не от меня зависело, — сказал Свен. — Пойми, Йоген. Такова жизнь. Вдруг тебе говорят: «Собирайся». И ты уходишь. Тут тебе выбирать не приходится.
— Ну так и радуйся себе на здоровье, — сказал Йоген.
— Я и радуюсь. А вот что тебе, тут оставаться… Я напишу тебе. Слово даю. А ты мне ответишь, да? И потом я у дяди спрошу, нельзя ли тебе к нам как-нибудь на выходные приехать. Это ведь совсем недалеко отсюда. Или сам прикачу.
— Не успеешь отсюда выйти, как всех нас тут же забудешь. На радостях, что все позади. Это понять не трудно. Я бы, наверное, не меньше тебя радовался.
— Ерунда. Мы же, в конце концов, друзья, Йойо. И ты скоро отсюда выберешься. И вот когда ты уже будешь продавать селедку, а я окучивать редиску, то по выходным мы сможем видеться. По очереди — у меня и у тебя. Вот уж тогда покуролесим! И никакой Шмель не будет по часам проверять, вовремя ли мы домой пришли!
К нему опять вернулось прекрасное настроение, но, как он ни старался, Йогену оно так и не передалось.
А час спустя Свена уже не было. Он пожал всем руки, Йогену — самому последнему, и ушел.
Сначала Йоген неподвижно сидел над своей книгой, но потом встал и вышел во двор. Он еще успел увидеть, как пикап с надписью «Цветы — Вебер» на задней дверце вырулил за ворота и дал газ.
Свен вряд ли заметил Йогена, стоящего во дворе. Он увлеченно болтал с мужчиной, который сидел за рулем.
Йоген зашел в медчасть, но сестра Мария была в этот день выходная.
В понедельник Йогена вызвали с занятий к господину Шаумелю.
Воспитатель сидел за письменным столом. Он посмотрел на Йогена без всякого выражения и, как только тот приблизился к столу, с ходу сунул ему под нос газету, ткнул пальцем в определенное место и тихо произнес:
— Прочти-ка мне вот здесь! — Голос его был очень спокоен.
Йоген взял газету, почувствовал, как пальцы его задрожали, долго искал нужную строку.
— Читай же! — повторил господин Шаумель.
Йоген беспомощно взглянул на него.
— Читай, тебе сказано!
Йоген сглотнул слюну:
— «Злая шутка подростков. В субботу вечером около 19.00 двое подростков примерно четырнадцати лет учинили подлую выходку. Пятилетняя Элька К. играла в садово-огородном товариществе «Солнечный луч» с двухмесячным щенком, когда двое неизвестных парней набросились на нее, отняли собаку и скрылись. По описаниям маленькой девочки и одной женщины, которая наблюдала инцидент со своего участка, подозреваются двое подростков, один из которых блондин, а другой брюнет. Более точные описания внешности отсутствуют. Отец маленькой Эльки подал заявление на неизвестных. Не видел ли кто-нибудь двух подростков с таксой в указанное время? Не найден ли бездомный щенок? Тому, кто может дать ценные сведения, содействующие нахождению и возврату собаки, ее владельцем обещано вознаграждение».
— Довольно.
Господин Шаумель встал, подошел вплотную к Йогену, который, отложив газету, уставился в пол, не смея поднять глаз.
— Ах вы негодяи! — сказал господин Шаумель тихо. — Мерзкие негодяи!
И потом он ударил Йогена, он бил его обеими руками — ни слова не говорил, только бил. Но вдруг остановился, словно испугавшись. Рука, уже занесенная для удара, замерла, он опустился и снова тихим голосом сказал:
— Переодевайся, я звонил в редакцию и узнал адрес хозяина. Мы отвезем ему собаку обратно. Прямо сейчас.