По грехам нашим. В лето 6733
Шрифт:
В углу же посмеивался от нашего разговора абсолютно трезвый Нечай.
— Чего зубоскалишь? — спросил я, раздраженный реакцией князя. Я тут увлекся, уже чуть ли не космос собрался покорять, а он сидит и посмеивается.
— Так ты, боярин-воевода лишком взял, невместно много великому князю баять. Долями говорить, да и много ведает вон, я уже сказывал, — Нечай проявил интерес и быстро скользил по лавке в мою сторону. — Я уже почал ладить хозяйство. И на княжьих землях у Переяславля-Залесского и у Владимира уже разбиваем землю на три доли, да три плуга из твоего поместья сторговал, вот только ковали бают, что вельми дорого их ладить. А я так думаю, что ты и поведаешь, якоже уклад добры добыть,
— То ты добро сладил, дам я и уклад и семя дам доброе, токмо и школу ладьте, да и много аще, — сказал я уже устало. Больше часа с воодушевлением говорить еще и под алкоголем, утомительно, да и бой как бы только что был.
— А ты пошто не хмельной? — поинтересовался Нечай.
Я только пожал плечами и направился к себе спать.
Утро оказалось более радостным и ярким. Во-первых, никто не умер из раненых за ночь — раненых нашего войска из школы, о других не знал. Во-вторых, наконец, уехали датчане и как-то спокойнее стало. Так же утром сотники начали приносить трофеи, прежде всего серебро. Такая честность, может и не полная, конечно, но радовала. Разделил всем сотням поровну и не взял себе ни одной серебряной монеты, а вот два перстня, с большими камнями, прибрал к рукам — пригодится кому подарить. После разбора трофеев, проводил почти счастливых сотников со всем серебром, и стал собираться на военный совет. Нужно решать, что делать дальше. Я был за возвращение домой, но мои чаяния и желания были вторичны. Все же на службе состою, а не в игры играю.
— Треба идти на Новгород, брать його, да гнать свеев. Не годно тое, что латиняне у русском граде, — эмоционально выкрикивал воевода княжьей дружины.
— Яко брать Новогород, свеи Ладогу, да реки крепко держат, требы ладьи, — оппонировал другой воевода.
Пока весь военный совет заключался в дилемме идти на Новгород, или не идти. У меня были свои мысли насчет новгородцев, когда можно и рыбку съесть и при этом красиво выглядеть. По моему плану нужно самих новгородцев спровоцировать на действия. Пусть все выглядит не как прямое вмешательство в дела Новгорода владимирского великого князя, а как освободительная война. Вероятно, под руководством княжьих ратников и под лозунгами, которые продиктуют во Владимире. И эта борьбы должна носить и сословный характер, обличающий предательство купцов и бояр православной веры, Руси, простого ремесленного люда.
Для начала реализации такого плана нужно перекрыть торговлю Новгорода и искать среди купчин уже тех, кто будет готов предать современный Новгород и своих господ — шведов. Да и варягов с севера нужно принудить к активным противоправным действиям. Например, разграбить несколько торговых шведских судов под личиной новгородских ушкуйников, да пару отрядов разбить, чтобы весть пошла о партизанщине. Тогда и захватчики начнут нервничать. А тот, кто поддается эмоциям, чаще совершает ошибки.
— А что скажа воевода Корней Владимирович? — спросил великий князь Ярослав после уже получасового спора, зашедшего в тупик.
— Не треба нам Новгород брать, — сказал я и не смог продолжить ни слова из-за начавшегося шума.
Все собравшиеся, кроме Вячко, были за то, чтобы вольный город взять на щит. Проблема для собравшихся возникла лишь в сроках похода. Часть были за то, чтобы прямо сейчас идти в поход, другие за возращение во Владимир и уже оттуда на Торжок и дальше на Новгород.
— Сами новгородцы повинны ратиться за свою волю, за помощь великого князя треба брать плату з их. Новгород станет великим княжеством Владимирским з порядьем от великого князя. Вече рядить будет токмо дела града, но не земель, — высказался я в уже полной тишине.
Для присутствующих все сказанное мной было крамолой или из области невозможного. Я же понимал, что
— Молви, боярин-воевода, — повелительно сказал Ярослав, и я поведал свой план.
Тысяцкие, воеводы, князья, Мейлис смотрели непонятливыми глазами. Тактика гибридной войны, пусть и в значительной степени переработанная для данной ситуации, здесь не известна. Вот и обкатать силу слова и пропаганды, чтобы в нужный момент дать такой удар по умам, что вся Русь сплотиться и в едином порыве сделает огромный шаг вперед, а не будет постоянно кого-то там догонять.
— Вои у тебя есть, також дам тысячу своих. Ты возьмёшь Ладогу, да иншая земли, також и в море рать пошлем. Оставишь пять сотен ратных в Ладоге, да и вертайся во Владимир, а я князей соберу в стольном граде, — выразил свою волю Ярослав.
Позже уже Нечай намекнул, что от выполнения моего поручения напрямую зависит, будет ли далее великий князь верить моим словам и поддерживать начинания. Да и прикрытие от церкви и боярских недоброжелателей, которые уже организовываются против молодого выскочки, многого стоит. А мои предложения в той или иной степени соотносятся с тем, что я собираюсь делать с момента моего пребывания в этом времени.
Глава 19. Гибридная война Средневековья
Великого князя можно было понять. Он серьезно не вкладывался в мероприятие, при этом мог получить результат, равноценный тому, который бы стоил немалых денег. При этом, решение задачи с использованием прямой силы никто не отменял. Думается, что Ярослав не будет делать ставку только на тот план, который я ему изложил, военная операция будет готовиться, но время у меня есть.
Два дня было дано князем на разработку подробного плана действий, который должен быть одобрен тремя людьми. Причем, двое из этих людей, были лояльно настроены по отношению ко мне, что позволяло надеяться на положительный результат. Так, Любомир оставался моим военным советником, в то время как Нечай должен проследить за теми непонятными действиями, что связаны были с пропагандой — новым и непонятным явлением для людей со средневековым мышлением. Последней же инстанцией должен был стать сам Ярослав, которому требовалось доказать саму возможность исполнения плана. На мой взгляд, весьма грамотный подход. Руководителю необходимо принимать решение, но только тогда, как сами исполнители будут уверены в его осуществимости.
Все же хорошо, что получилось приблизиться к такому князю, как Ярослав. Да и то, что он изменил свое мнение относительно развития Руси, импонировало и, чего скрывать повышало самолюбие. Получилось убедить великого князя в том, что угроза для Руси исходит не только от крестоносцев, но и от южных, степных, захватчиков. В истории другой реальности, которая уже стала чужой, Ярослава называли чуть ли не «отцом монгольского жандарма», как, впрочем, и самому нынешнему великому князю предписывали дружбу с монголами. Да и слова князя, что Русь в силу входит, говорят о его видении правильного пути и одобрения всех тенденций в его государстве. Ну и я, видимо, имею некоторое отношение к усилению русской земли.