По мотивам преступления
Шрифт:
– Вы о ком? – Райка дёргала Люську за руку.
– О ком надо.
Пока мы совещались в гостиной, бобтейл растянулся возле дивана и задремал.
– Он спит как ангелочек, – лыбилась Люська. – Ну посмотрите на него внимательно, ребят, разве можно такую красоту отдавать в чужие руки?
– В данном случае, чужие руки – это мы.
– Глеб, ты опять?
– Не опять, а снова.
– Не ори, Максимчика напугаешь, он начнёт заикаться.
– Сама не ори!
– Не ругайтесь, – взмолилась Алиса. – Мы же решили,
– Как всегда ты занимаешь сторону Глеба, – нахмурилась Люська.
– Неправда!
– А ещё подруга называется, – продолжала бубнить Люська.
– Лучшая подруга всегда предает в самую неподходящую минуту, – ляпнула Райка. – У меня поэтому нет подруг.
– Я почему-то не удивлена. Ты не умеешь общаться с детьми.
– Они все скучные и противные, – Райка села на корточки и обняла бобтейла за шею. – Какой же он красивый, мягенький, пушистенький. Миленький мой Максимчик! Максимусик! Мусик мой! Пупсик плюшевый! Люблю тебя сильно-пресильно. Слушайте, а если он окочурится, из него можно чучело сделать на память, чтобы в гостиной стояло?
– Рая, ещё одно грубое слово и лишишься планшета. И не смей даже думать, что с Максимчиком что-то случится. Он будет жить вечно.
– Прости, тёть Люсечка! Конечно, вечно. Он всех переживёт, и сдохнет от голода, когда никого на Земле не останется.
Люська хотела дать Райке подзатыльник, но помешал грохот на лестнице. Это Генка спускался со второго этажа и упал.
– Откуда в доме собака? – спросил он, держась за поясницу.
– Подбросили, – съязвила Люська.
Бобтейл поднял голову и уставился на Дронова.
– Почему он так подозрительно на меня смотрит? – Генка начал пятиться.
– Ты ему понравился.
– А, по-моему, как раз наоборот. Глеб, сделай так, чтобы он перестал пожирать меня взглядом.
Бобтейл вскочил на лапы и помчался к Генке. Наверняка он хотел всего лишь его поприветствовать, выказать, так сказать, своё собачье уважение. Но Генка этого не знал, как обычно он подумал о самом плохом, потому и побежал на второй этаж. Бобтейл за ним. Генка успел закрыть дверь перед самым носом собаки.
– Изыди! – голосил он из комнаты. – Фу! Брысь! Вон из дома! Тьфу-тьфу-тьфу!
Обежав коридор второго этажа и обнюхав всё, что только можно было обнюхать, раздосадованный бобтейл спустился вниз.
– Он здесь освоился, – сказал Димон, потрепав пса по мохнатой спине.
– Позавтракаем и вплотную займёмся Максимчиком, – хмыкнул я.
– Как скажешь, – выдавила из себя Люська. – Только завтрак сам себя не приготовит.
– А ты этим заниматься не будешь из вредности, я прав?
– Прав на все сто.
– Алис, будешь другом?
– Мог бы и не спрашивать, – Алиса уже собиралась идти на кухню, как вдруг Люська, зевнув, заявила:
– Алис, осторожнее там, утром на кухне бегала мышка. Не наткнись на неё.
– Мышка?! –
– Да врёт она, Алис. Специально говорит, чтобы ты на кухню не заходила.
– Конечно, вру, – засмеялась Люська. – Иди, Алис, не бойся. Хотя может, я и не вру. Но какое это имеет значение.
– Глеб, вы с Димой сами себе бутерброды сделайте, – проговорила Алиса. – А я… мне вообще завтракать не хочется. Я должна учить сценарий, – и, озираясь по сторонам, будто опасаясь нашествие мышей-убийц, Алиска поспешила подняться к себе.
– Довольна? – спросил я Люську.
– Вполне.
– Ничего, Димон, сами справимся. Пошли, поможешь мне супер-завтрак забабахать.
– Кухню не взорви, – крикнула Люська.
На кухне я даже не успел подойти к холодильнику, как у меня зазвонил телефон. Иннокентий Иванович просил приехать к нему как можно скорее.
– Ну и денёк, – я взял банан и выбежал в коридор. – Димон, мне к Иннокентию за бумагами надо. Ты сам здесь готовь, окей?
– Это подстава, Глебыч! Самая настоящая подстава, – неслось мне в спину.
Люська сидела в кресле и гладила довольного бобтейла.
– Купим тебе в магазине всё необходимое, вымоем хорошим шампунем, и спать ты будешь в моей комнате.
– Я к Иннокентию, – крикнул я на ходу. – Приеду, поговорим.
– Как твоей супер-завтрак, вкусный получился?
На станции я купил себе горячий чебурек и утолил голод. Потом выпил холодной газировки и ощутил себя человеком. До Иннокентия Ивановича добрался, пребывая в хорошем настроение, взял у старика папку, намереваясь рвануть обратно. Не тут-то было. Иннокентия Ивановича прорвало на беседу, быстро уйти не получилось, пришлось два часа слушать истории, как последний месяц его терзало неуходящее вдохновение.
Глава шестая
Пустой дом, или Жизнь коротка
Пока старик пытал меня своими признаниями, Люська с Димоном решили прогуляться по посёлку. Бобтейл топал за ними.
– Знаешь, Люсь, Глебыч прав, собаку надо вернуть хозяевам. Ты представь, что было бы с тобой, потеряй ты такого лохматого друга.
– Я понимаю, Дим, но повторяю, у Максимчика нет хозяев. Он бездомный.
У ворот посёлка Максимчик вдруг громко гавкнул и подбежал к калитке.
– Ты куда? – забеспокоилась Люська.
Бобтейл выскочил через калитку.
– Дим, его надо догнать, иначе он убежит.
Максимчик бежал по дороге, оглядываясь назад. Видя, что ребята гонятся за ним, он гавкал, зовя их за собой.
– Хочет что-то нам показать, – осенило Димона.
– Или решил поиграть в догонялки.
– Нет, Люсь, определённо он куда-то нас ведёт.
Добежав до соседнего посёлка, бобтейл проскочил на участок с распахнутой калиткой и заскулил возле крыльца.